Велика перемога і міфи про неї

Лев Копелев
Хранить вечно
Выехали на площадь. У армейской повозки покуривали несколько обозников. Мы остановились.
– Тут что, сильный бой был?
– Какой там бой, они тикают, не догнать… И вольных ни одного не осталось.
– Значит, заминировали, подожгли?
– Кто? Немцы? Нет… Никаких мин не было, а пожгли наши.
– Зачем?
– А хрен их знает, так, сдуру.
Усатый, насупленный солдат с ленивой злостью:
– Сказано: Германия. Значит, бей, пали, чтоб месть была. А где нам самим потом ночевать, где раненых класть?
Второй печально глядел на пожар:
– Сколько добра пропадает. У нас все голые и босые, а тут жгем без толку.
Беляев нравоучительно:
– Награбили фрицы во всем мире, вот у них и много добра. Они у нас все жгли, а теперь мы у них. Жалеть нечего.

Я подумал, что это просто неумная, неуклюжая попытка объяснить солдатам необъяснимую дикость. Такое «просветительство» свысока, фальшивая, утешительная болтовня «для народа» были мне всегда противны. Зачем говорить то, во что сам не веришь и знаешь, что слушатели не поверят? Возразил ему, впрочем, без ожесточенности.

– Не их – себя жалеть надо. Бессмысленные разрушения нам вредны, а не им.

...

Беляев поддакивал, но вдруг, заметив впереди черно-белую корову, азартно взвизгнул: «А ну, дави ее, дави!»
Тупое рыло форда с ходу ударило в коровий бок. Но, видно, шофер все же был добрее начальника – притормозил. Корова только пошатнулась, ревнула и неуклюже, на трех ногах, отковыляла через неглубокий кювет в сторону, на поле.
Беляев, выпучив глаза, отпихивал меня, вылезая из кабины, орал: «Эй, давай… Стреляй!… Огонь!… Жаркое будет!»

...

К вечеру въехали в Найденбург. В городе было светло от пожаров: горели целые кварталы. И здесь поджигали наши. Городок небольшой. Тротуары обсажены ветвистыми деревьями. На одной из боковых улиц, под узорной оградой палисадника лежал труп старой женщины: разорванное платье, между тощими ногами – обыкновенный городской телефон. Трубку пытались воткнуть в промежность.

...

И вдруг выхватил сумочку. Старуха испуганно взвизгнула. Он присветил фонариком, вытряхнул из сумочки какой то мусор, нитки, карточки.
– Meine Brotkarten!!!7 – взахлеб, с плачем. Беляев решительно:
– Шпионка! Расстрелять… бога мать! Вытаскивает пистолет.
– Ты что, очумел? Взбесился?
Хватаю его за руку. Убеждаю. Ругаюсь. Сзади возня. Оглядываюсь. Младший из солдат оттолкнул старуху с дороги в снег и выстрелил почти в упор из карабина. Она завизжала слабо, по-заячьи. Он стреляет еще и еще раз. На снегу темный комок, неподвижный… Мальчишка-солдат нагибается, ищет что-то, кажется, подбирает горжетку.

...

Наша машина остановилась шагах в пятидесяти от входа: дальше проезда нет. Все забито. Ящиками. Машинами. Стоят два танка. Старший лейтенант предупреждает: «У вас бойцы есть? Пусть следят. А то тут танкисты и черт-те кто балуются… грабят, баб мнут, убить могут».
В это время сзади неистовый женский вопль… В тот пакгауз, куда сгружаемся мы, вбегает девушка: большая светло-русая коса растрепана, платье разорвано на груди. Кричит пронзительно: «Я полька… Я полька, Иезус Мария… Я полька!»
За ней гонятся два танкиста. Оба в ребристых черных шлемах. Один – широконосый, скуластый, губатый – злобно пьян. Хрипит руганью. Куртка распахнута, бренчат медали, звезда ордена Славы. Второй спокойнее, незаметнее, цепляется за товарища.
Становлюсь перед ними.
– А ну, успокойтесь, товарищи танкисты! Рядом со мной старший лейтенант, размахивая пистолетом, лениво, привычно:
– Отойди. Приказ командования: за насилие стрелять на месте.
За ним двое или трое солдат преграждают дорогу к двери.
Но другие солдаты вокруг смеются, и явно над нами. Подбегают еще несколько танкистов. Достаю пистолет и чувствую, как пустею от ужаса: неужели придется стрелять в своих, вот в этого геройского парня, одуревшего от водки.
А он лезет прямо на меня, хрипит, брызгая слюной:
– Ахвицеры, вашу мать… На наших хребтах воюете… Где ты был… твою мать, когда я горел? Где ты был… мать… мать, перемать, когда я «Тигра» пожег?…
Стараюсь орать еще громче:
– Не позорь себя, не позорь свою славу! Не сметь трогать девку! Она полька… У тебя есть мать, сестра, невеста, жена? Про них подумал?!
– А немцы что думали? Пусти… твою мать! Хочу бабу. Я кровь проливал!
Другие танкисты оттягивают его, но глядят на меня и на старшего лейтенанта неприязненно. Из темноты голоса:
– …Вот они, командиры, за немку своего убить хочет!…

.....

Посреди мостовой идут двое: женщина с узелком и сумкой и девочка, вцепившаяся ей в руку. У женщины голова поперек лба перевязана, как бинтом, окровавленным платком. Волосы растрепаны. Девочка лет 13-14, белобрысые косички, заплаканная. Короткое пальтишко; длинные, как у стригунка, ноги, на светлых чулках – кровь. С тротуара их весело окликают солдаты, хохочут. Они обе идут быстро, но то и дело оглядываются, останавливаются. Женщина пытается вернуться, девочка цепляется за нее, тянет в другую сторону.
Подхожу, спрашиваю. Женщина бросается ко мне с плачем.
– О, господин офицер, господин комиссар! Пожалуйста, ради Бога… Мой мальчик остался дома, он совсем маленький, ему только одиннадцать лет. А солдаты прогнали нас, не пускают, били, изнасиловали… И дочку, ей только 13. Ее – двое, такое несчастье. А меня очень много. Такое несчастье. Нас били, и мальчика били, ради Бога, помогите… Нас прогнали, он там лежит, в доме, он еще живой… Вот она боится… Нас прогнали. Хотели стрелять. Она не хочет идти за братом…
Девочка, всхлипывая:
– Мама, он все равно уже мертвый.
Поэтому, если где увидите русского солдата, – убейте его!

 

Всё правда, русский солдат - самый жестокий и бесчеловечный солдат в мире.
Нация выродков, заработавшая себе за все столетия на пять нюрнбергских процессов.

 

Вас сударь заносит, слишком сильно.
Думайте, прежде чем писать, если есть чем думать.
В инете гадить легко и храбрым быть тоже , это конечно факт, но всему есть предел.
П.с.
Очень интересно было бы оценить в ваш фейс в реале. Вдруг и у вас появится желание, отпишите в личку.

 

і видите занесло аж в Німецію,опісля того як москалі в 39-тім році освободили нас,а шоб тим освободітэлям і не родитись ніколи

 

О, пішла релігія. Солдати радянської армії грабували та гвалтували у Європі, але у рамках "міфу про велику вітчизняну війну" треба уявляти їх "визволітелями з крилами". Ну, хто вірить у "велику вітчизняну війну" хай уявляє. Але не я.

 

Я бы такое не говорил, но некоторые соображения по поводу имеются.
Толпа молодежи -это всегда проблема. Никогда не знаешь, что она выкинет.
Толпа грузинской молодежи, например, ведет себя прилично.
Толпа армянской молодежи - вызывающе-наглая.
Толпа русской молодежи бесчеловечно-жестокая.
Про украинских не знаю, не бывал.

 

угу, начали войну, и завоевали Германию!
А немцы организовали под руководством фюрера оборону Берлина и разбили подлых российских оккупантов!
И Сталин застрелился в своём бункере в Кремле!

 

Абсолютно правильно!
Особенно прилично вела себя толпа грузинской молодёжи в Цхинвале!
Немного поездила молодёжь в танках по Цхинвалу, немножко постреляла из танковых орудий по зданиям.
Перед этим несколько залпов из Градов по этому Цхинвалу - так развлекалась молодёжь!

 

Это вы, мистер, довыдумываете. Кто и когда называл солдат РККА "с крылами"? То, что они освободители - да. Освободили же Европу от фашизма значит освободители, попробуйте-ка это оспорить.
Ну, уж если Вы такой блюститель нравственности и радетель за достоверность истории, приведите мне примеры хоть одной из войн, в которой одна из сторон вела себя как "визволітелями з крилами". Вот тогда и будем сравнивать.

 

Унитазы точно не воровала и гражданских не трогала.
Кстати, они были в их собственной стране, а не на чужой территории.

 

Вы лучше с осетинами подискутируйте, чья это страна. Они Вам объяснят...
Ну а Грады - они точно гражданское население не трогают - в этом Вы тоже правы!
А с унитазами - ну Вы же знаете - в России дикий дефицит унитазов!
Ужасно ценный трофей!

 

Грузины, осетины.... Россия причем?

 

А Вы здесь причём?
Оставьте Богу богово, а кесарю - кесарево.
Но я при Вашем желании могу подробно расписать - при чём здесь Россия. И какое отношение к этому она имеет.
У Вас Фокс Ньюс это осветил недостаточно подробно...

 

І оспорю. НЕ "звільнили", а "загарбали" під сталінське тоталітарне ярмо. В дупу таких "визволітелів". Власно туди їх сьогодні всі "визволені" й посилають.

 

Я понимаю, что Вам из вашего руссофобского болота хреноватенько осмотреться в округе. Но с постить чухню с таким апломбом... это Вы у Прокипа научились или у г-на Ракитина?

 

Правильнее было бы подождать, пока фашисты всех уничтожили бы, а потом уже освобождать пустующие территории.
И претензии предъявлять было бы некому!
А делать высказывания от имени "всех" - ну это всегда поручают озвучивать свидомым украинцам. Бо они всё знают, что думает и что хочет сказать прогрессивное человечество...
Они этому от рождения научены!

 

Это моя родина, сынок.

 

Я "чухню постю" ? Ви здається трохи забули куди відтягли монумент вашому "визволителю" естонці не так давно ? І мабуть давно не цікавились, що думають з цього приводу поляки, чехи, а дивно, що забули, в ваших російських інформаційних колах з 90-х стояв "плач ярославни" з цього приводу.

 

Разумеется. По странам Европы установлено большое количество памятников советскому солдату ИМЕННО как освободителям. И они стоят до сих пор, чистенькие и опрятные. А по большим праздникам, руководители государств и другие официальные лица возлагают к ним цветы со всем присущим уважением. А какой-то мистер Блик с Украины, пытается доказать мне, что все эти памятники установлены в честь сталинской окупации, а современное возложение венков к ним, ни что иное, как неуважительный жест к "окупантам".
Не постите ЧУХНЮ, уважаемый......

 

Краще ти ЧУХНЮ не пости. Вас вважають орками, які прийшли у 44-му, грабили, вбивали та гвалтували. А потім встановили ваш окупаційний режим, гірший за німецький.