Поезія та проза

Сергей Усталов

Испытывая грусть без видимых причин,
Я думаю о том, что в жизни не сложилось,
И сравниваю, как былое отразилось
На ракурсе моих сегодняшних картин.

Каким бы ни был я настойчивым, когда
Чего-то нелегко и долго добивался,
Я с кем-то всё равно в итоге расставался
И чаще слышал «нет», хоть ждал годами «да».

Понятно, что нельзя достичь одних побед
Без горьких и всегда тяжёлых поражений.
Но можно растерять себя среди сражений,
В которых – что скрывать? – порой и смысла нет.

И можно проиграть бесславно всю войну,
При этом победив почти во всех сраженьях.
И где был промах, я, возможно, к сожаленью,
Как ни копаюсь там, банально не пойму.

Обиднее всего, что я не виноват.
Я строго соблюдал все правила и роли.
Но как на них влиять, томясь в глухой неволе,
Не видя бури, лишь ловя её раскат?

И вот теперь, спустя так много длинных лет,
Я пробую во всём, что было, разобраться.
Пусть мне не повезёт. Но надо попытаться
Оценку дать всем «да» и всем финальным «нет».

Добейся я тогда всего, чего хотел,
Что стало бы со мной, как жизнь бы изменилась?
Во что б она сейчас, сегодня превратилась,
И как бы я на всё теперь уже смотрел?

Всё было бы другим. Я перестал бы вновь
Испытывать судьбу, искать себе синицу,
Имея журавля. Уметь остановиться
Не менее важней, чем вечно драться в кровь.

И я б не совершил, возможно, никогда
Все сделанные мной в последущем ошибки.
Доверье и любовь хрупки, тонки и зыбки.
Лишившись их хоть раз, теряешь навсегда.

И все твои потом попытки их вернуть –
Лишь поиски того, что в жизни лишь однажды.
Они вернутся вновь. Но вряд ли смогут дважды
Твой так же освещать, как было прежде, путь…

Всё было бы другим. Но, чтобы уравнять,
Количество моих побед и поражений,
Мне кажется, судьба без долгих размышлений
Дала бы мне в другом глобально проиграть.

К чему её винить? Я знал, на что иду.
Но я и был, и есть романтик и мечтатель.
Так получилось, что таким меня Создатель
В им созданную ввёл жестокую игру.

И двадцать лет назад, и вот уже теперь,
Нисколько несмотря на разность атрибутов,
Я тот же, что и был. И мне всё так же трудно
В железную стучать и днём, и ночью дверь.

Беру свои стихи, что я писал тогда,
Читаю их порой и просто удивляюсь.
Хоть мой максимализм там слишком резок, каюсь,
Во многом я был прав. Но всё же не всегда.

Однако ж суть вещей и общий взгляд на мир,
Который в годы те во мне формировался,
Осмысленны вполне. Мой мир таким остался,
Каким его тогда я видел в меру сил.

А значит, хоть во мне давно произошёл
Какой-то перелом, и что-то не сложилось,
Но эта часть меня, однако, сохранилась
Под ржавым и тупым безжалостным ножом.

И я пишу стихи. И буду до седин
Пытаться их писать. Бросать. Опять пытаться.
И в чём-то для себя фатально ошибаться,
Испытывая грусть без видимых причин....

 

С.Руденко

Полинові роздуми.

Байдужий до подій диспетчер – Осінь,
Дає «добро» на зліт…
Останній клин
Злітає в небо…
Тільки я, ще й досі,
Стою біля дороги…
Я – полин.

Всім полинам – гірка одвічна доля:
Стояти з краю
примарних доріг,
Які ведуть до
примарної волі
Усіх, хто мав її,
та не беріг.

Мабуть такі закони у дороги…
Такий життя
неписаний "устав",
Щоб той, хто стомиться
об неї «бити ноги»,
Звернувши з шляху,
полином ставав…

Щоб хтось, із безтурботних подорожніх,
Отримавши усе,
чого хотів,
Посеред днів своїх,
солодко – не тривожних,
Згадав про смак
гіркий чужих життів.

***

Я душу серед поля покладу,
(Нехай її брудну омиють роси),
А сам піду, в далекий край піду,
Як наймит стомлений і босий.

Зіб”ю в дорозі ноги до крові...
(В чужім краю ніхто не приголубить)...
Які ще муки видумать нові
Тому, хто сам себе не любить?

Весь час питать: навіщо я живу?
А може просто- плюнути і жити?!
Упасти в свіжоскошену траву,
Чи птахою у небеса злетіти...

Не в чужині, а тут, не на біду,
На радість всім, хто в серці зла не носить,
Я душу серед поля покладу
(Нехай її брудну омиють роси).

 

ЗАСТОЛЬНАЯ

Дух мой рвется к небесам
В заблужденье странном:
Не пущусь ли я и впрямь
В путь по звездным странам?
Нет, хочу остаться здесь,
В мире безобманном,
Чтобы пить вино, и петь,
И звенеть стаканом!

Если ж кто-нибудь, друзья,
Спросит, что со мною,—
Славно жить, отвечу я,
На земле порою,
И поэтому, клянусь
Честью и душою,
Никогда не разлучусь
С милой я землею.

Но пока мы за столом,
Жажде нет запрета,—
Пусть поет в бокалах ром
В такт строкам поэта!
Разбредемся мы в свой час,
Кто куда, по свету,—
Чокнемся ж, пока у нас
Дружбой жизнь согрета.

Так за здравье ж тех, кто здрав,
Тех, чья жизнь — отрада!
Первый тост за короля,
Следуя обряду:
Чтоб грозой своих врагов
Был он, выпить надо,
Чтоб сидел на троне он,
Не жалея зада!

А теперь бокал полней
И побольше жажды,
О единственной своей
Думает пусть каждый.
Пью за ту, кого навек
Полюбил однажды,
За прекрасную мою
Пью подряд я дважды!

Третий счетом тост за тех,
Кто делил годами
Дружно радость и печаль
С нашими сердцами.
Пить отрадно и легко
За друзей с друзьями —
И за тех, кто далеко,
И за тех, кто с нами.

Бурной радости поток
Не могу сдержать я,
Не устану без конца
Дружбу воспевать я.
Постучится в дверь беда,
Мы скрепим объятья,
Солнце дружбы никогда
Не померкнет, братья!

Верьте мне, не близок путь
К морю от порога,
Много мелет мельниц тут,
И дорог тут много...
И другие пьют, как мы,—
Не сужу их строго,—
Благо мира — вот куда
Нас ведет дорога.

Иоганн Гёте 1802год

Перевод А.Глобы

 

В.Друзь

Край

Зияет пропасть под носками башмаков,
Крошится кромка под рифлёностью подошвы:
Сопротивляясь уговорам сквозняков,
Стоишь и думаешь — куда теперь пойдёшь ты?..

Куда угодно, но назад заказан путь,
Пусть камнепады перекроют сзади тропы:
Мне возвращаться — много хуже, чем шагнуть
Вперёд, со смехом заключительной остроты.

Зовёт к покою приобщиться высота —
На воздух лечь и ощутить себя свободным.
Манят беспроигрышных шансов сто из ста,
Холодным скалам стать холодным братом сводным.

А пропасть тянется — куда достанет взгляд,
Толкает в спину обезумевший ветрище,
А позади — да будь он трижды распроклят! —
Кусок пути, где только плач и пепелища…

***

Мне б заплакать, как в детстве.
Изреветь бы себя до икоты.
До голодно-воздушной зевоты.
И уснуть.
Без последствий...

Было горе не вечным:
Ярко снилась большая поляна,
И во сне было сладостно-пьяно,
И легко.
И беспечно...

Всё. Не плачу слезами.
Ко всему остальному впридачу,
Не осталось мне детского плача —
Лишь игра.
Желваками...

***

Гляжу на небо
В свинцовых тучах.
Всё так нелепо —
Я жду...

Ползут минуты
На тощих клячах,
Бока раздуты —
Я жду...

Дожди косые
Полощут душу,
Глаза пустые —
Я жду...

Губу кусаю,
Немного трушу,
Причину знаю —
Я жду...

***

Я час прибытия не знаю —
Мне хиромантия чуждА —
Но я свой поезд ожидаю,
Из ниоткуда — в никуда...

Динамик многократным эхом
Диктует мне приход-отход —
А поезда, колёсным степом,
Стучат — не тот, не тот, не тот...

Однако же, смотрю пытливо —
Фокусировка так резка —
На, пролетающие мимо,
К своим вокзалам, поезда...

Когда змеиный хвост состава
Уйдет за первый поворот,
Я, глядя в след ему устало,
Окурок выброшу и — вот,

Я снова в зале ожиданья,
С букетом слов, с луной в окне —
На полустанке без названья:
Я снова жду. Себя в себе.

 

Зачепило....

Елена Сырьянова - Ворон

 

Навіть темрява може мати форму, а ПУСТКА, вона її не має ...
Вона проникає в серце і серце стає порожнім ...
ПОРОЖНЄ повітря, яким дихають легені -всього лише суміш газів
ПУСТКА випалює все ...
ПОРОЖНІ книги, повні мудрих думок на полиці ...
ПОРОЖНІЙ кристал в оксамитової коробці ...
Навіть він порожній ....
Світло тільки розкриває кордон ПОРОЖНЕЧІ,,,
Темрява ж випалює все ...
ПУСТКА .... ПУСТКА ... Скрізь ....
Суцільна ПУСТКА ...
Ілюзорні особи, Ілюзорні предмети.
ПОРОЖНІ звуки ...
ПОРОЖНІ кілобайти тексту ...
ПОРОЖНІЙ світ ...
ПУСТО в душі ...
ПУСТО на серці ...
ПОРОЖНІ розмови на ПОРОЖНІЙ кухні ..
ПУСТО ....
Раніше була депресія, тепер ПУСТКА ....
ПУСТО на вулиці ..
Світ же не завжди був таким?
Раніше його щось наповнювало .... Раніше було життя ...
Кожний день був наповнений .... Давно ...
Це було ... До ПОРОЖНЕЧІ,,,
Цікаво, що нас чекає всіх там???
Не дай Бог-ПУСТКА ...
Лише Крок ....

 

Незвичайне нині в нас побачення,
Там, де вечір спить в озимині,
Запитає Місяць: *Що б це значило?*
Усміхнеться й підморгне мені.
Та йому не відповім ні слова
На табло мобільника - твій код...
І з тобою буде в нас розмова
Під зірками....і без перешкод.
Тисяча чи більше кілометрів
Пролягли між нами навпростець
Ні омана, ні колючі нетрі
Не зупинять мови двох сердець.
В листопад чи заметіль студену
Я ловлю лише твоє *Алло!*
Постріляли паростками зерна,
Щоб кохання казкою було.
(с) Лукія Василевська

 

В.Стус

Довкола мене - смертна смуга,
ніхто не зближуйся - й на крок,
то ж жодного у світі друга,
а тільки дика ця зав'юга
і чадний морок всеморок.
О самото! О загородо
жалких прелютих шпичаків.
Куди ж ведеш мене, мій роде,
мій без'язикий - з правіків.
Неначе куля на відльоті
за край, за краю твій політ.
Весь світ - супроти. Весь в комплоті,
і смертний пробирає піт,
в єдиній постає досаді,
в єдиній люті - так і стій
і жодній не віддайся владі,
хоч і в затятості своїй.
А там, де сто зневір чигає,
сто спроневір - отам якраз
я вомплю: світ мене втікає,
я дремену од нього - в сказ.

 

СТИХИ О СТАРОСТИ

Все зубы выпали мои, и понял я впервые,
Что были прежде у меня светильники живые.

То были слитки серебра, и перлы, и кораллы,
То были звезды на заре и капли дождевые.

Все зубы выпали мои. Откуда же злосчастье?
Быть может, мне нанес Кейван удары роковые?

О нет, не виноват Кейван. А кто? Тебе отвечу:
То сделал бог, и таковы законы вековые.

Так мир устроен, чей удел — вращенье и круженье,
Подвижно время, как родник, как струи водяные.

Что ныне снадобьем слывет, то завтра станет ядом.
И что ж? Лекарством этот яд опять сочтут больные.

Ты видишь: время старит все, что нам казалось новым,
Но время также молодит деяния былые.

Да, превратились цветники в безлюдные пустыни,
Но и пустыни расцвели, как цветники густые.

Ты знаешь ли, моя любовь, чьи кудри словно мускус,
О том, каким твой пленник был во времена иные?

Теперь его чаруешь ты прелестными кудрями, —
Ты кудри видела его в те годы молодые?

Прошли те дни, когда, как шелк, упруги были щеки,
Прошли, исчезли эти дни и кудри смоляные.

Прошли те дни, когда он был, как гость желанный, дорог;
Он, видно, слишком дорог был — взамен пришли другие.

Толпа красавиц на него смотрела с изумленьем,
И самого его влекли их чары колдовские.

Прошли те дни, когда он был беспечен, весел, счастлив.
Он радости большие знал, печали — небольшие.

Деньгами всюду он сорил, тюрчанке с нежной грудью
Он в этом городе дарил динары золотые.

Желали насладиться с ним прекрасные рабыни,
Спешили крадучись к нему тайком в часы ночные.

Затем что опасались днем являться на свиданье:
Хозяева страшили их, темницы городские!

Что было трудным для других, легко мне доставалось:
Прелестный лик, и стройный стан, и вина дорогие.

Я сердце превратил свое в сокровищницу песен,
Моя печать, мое тавро — мои стихи простые.

Я сердце превратил свое в ристалище веселья,
Не знал я, что такое грусть, томления пустые.

Я в мягкий шелк преображал горячими стихами
Окаменевшие сердца, холодные и злые.

Мой слух всегда был обращен к великим словотворцам,
Мой взор красавицы влекли, шалуньи озорные.

Забот не знал я о жене, о детях, о семействе,
Я вольно жил, я не слыхал про тяготы такие.

О, если б, Мадж, в числе повес меня б тогда ты видел,
А не теперь, когда я стар и дни пришли плохие,

О, если б видел, слышал ты, как соловьем звенел я,
В те дни, когда мой конь топтал просторы луговые.

Тогда я был слугой царям и многим — близким другом,
Теперь я растерял друзей, вокруг — одни чужие.

Теперь стихи мои живут во всех чертогах царских,
В моих стихах цари живут, дела их боевые.

Заслушивался Хорасан твореньями поэта,
Их переписывал весь мир, чужие и родные.

Куда бы я ни приходил в жилища благородных,
Я всюду яства находил и кошели тугие.

Я не служил другим царям, я только от Саманов
Обрел величье, и добро, и радости мирские.

Мне сорок тысяч подарил властитель Хорасана,
Пять тысяч дал эмир Макан — даренья недурные.

У слуг царя по мелочам набрал я восемь тысяч,
Счастливый, песни я слагал правдивые, прямые.

Лишь должное воздал эмир мне щедростью подобной,
А слуги, следуя царю, раскрыли кладовые.

Но изменились времена, и сам я изменился,
Дай посох: с посохом, с сумой должны брести седые.

Рудаки Абу Абдаллах Джафар. Родился около 860 г. в Таджикистане, в селении Панджрудак. Был слепым от рождения, но благодаря большим способностям приобрел широкие познания, хотя нигде не учился.

 

Наталка ПОЗНЯК

* * *

На чорне небо падав білий сніг —
Німа сльоза великого причастя.
У тисячі незнайдених доріг
Сто тисяч літ невипитого щастя.

Мільйони зір на дні крихкого неба —
Мовчання сивих крапель самоти.
І знову довгий шлях веде до себе.
І знов себе не можу там знайти.

***

---------- Додано в 10:28 ---------- Попередній допис був написаний в 10:27 ----------

Наталка ПОЗНЯК

* * *

А світ стоїть в благословенній тиші,
І пахне м’ята силою землі.
І дощ на чистім плесі вірші пише
Про нас — таких безмежних і малих.

Ми молимось — до Неба чи до Бога,
В багатті догора вчорашній день.
А понад нами зоряна дорога
Через віки до Вічності веде.

Десь за туманом залишилось місто.
В нічного лісу інші голоси.
І серце усміхається пречисто,
Відкривши світ у крапельці роси.

***

 

так............

 

Кто же был так силен и умен?
Кто мой голос из горла увел?
Не умеет заплакать о нём
рана черная в горле моём.

Сколь достойны любви и хвалы,
март, простые деянья твои,
но мертвы моих слов соловьи,
и теперь их сады - словари.

- О, воспой!- умоляют уста
снегопада, обрыва, куста.
Я кричу, но, как пар изо рта,
округлилась у губ немота.

Задыхаюсь, и дохну, и лгу,
что еще не останусь в долгу
пред красою деревьев в снегу,
о которой сказать не могу.

Вдохновенье - чрезмерный, сплошной
вдох мгновенья душою немой,
не спасет ее выдох иной,
кроме слова, что сказано мной.

Облегчить переполненный пульс -
как угодно, нечаянно, пусть!
И во всё, что воспеть тороплюсь,
воплощусь навсегда, наизусть.

А за то, что была так нема,
и любила всех слов имена,
и устала вдруг, как умерла,
сами, сами воспойте меня.

Б. Ахмадулина

 

Беллы Ахмадулиной больше нет...

Жилось мне весело и шибко.
Ты шел в заснеженном плаще,
и вдруг зеленый ветер шипра
вздымал косынку на плече.
А был ты мне ни друг, ни недруг.
Но вот бревно. Под ним река.
В реке, в ее ноябрьских недрах,
займется пламенем рука.

"А глубоко?" - "Попробуй смеряй! -
Смеюсь, зубами лист беру
И говорю: - Ты парень смелый,
Пройдись по этому бревну".

Ого - тревоги выраженье
в твоей руке. Дрожит рука.
Ресниц густое ворошенье
над замиранием зрачка.

А я иду (сначала боком),-
о, поскорей бы, поскорей!-
над темным холодом, над бойким
озябшим ходом пескарей,

А ты проходишь по перрону,
закрыв лицо воротником,
и тлеющую папиросу
в снегу кончаешь каблуком.

 

Неужели не я, освещенный тремя фонарями,
Столько лет в темноте по осколкам бежал пустырями,
И сиянье небес от подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит, безымянный, прекрасный, всесильный.
Над отчизной горит, разливается свет темно-синий,
А в глазах у борзых мельтешат фонари - по цветочку,
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук, значит, зря мы просили прощенья
У своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно: по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно.

Поздравляю себя с этой ранней находкой, с тобою,
Поздравляю себя с удивительно горькой судьбою,
С этой вечной рекой, с этим небом в прекрасных осинах,
С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Слава Богу, чужой. Никого я здесь не обвиняю.
Никого не узнать. Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь, оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Не жилец этих мест, не мертвец, а какой-то посредник,
Совершенно один, ты кричишь о себе напоследок:
Никого не узнал, обознался, забыл, обманулся,
Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Иосиф Бродский

 

Анна БАГРЯНА

СМОРОДИНОВИЙ ДЖЕМ

Смородиновий джем, смола та ківш єлею,
Сльоза і біль очей, утомлених від снів…
Стрибають по зірках маленькі галілеї,
І крутяться зірки, мов ліри колісні.

Спиняє слів потік невидима цитата
Якогось божества, невидимого теж,
І хочеться Тебе до смерті закохати,
Коли нічним дощем до мене не ідеш…

Затаєне тепло і ніжність материнства -
Дорослими стають не тільки божества.
Зрікаюся навік невічного дитинства,
Але снує по снах розбуджена дітва.

І знов нема дощів. А значить - Ти не поруч.
Смородиновий джем солодкий для обох…
- То трошечки поплач, підсолони цю пору,
Коли ти вже сама, але іще - не-Бог.

---------- Додано в 21:55 ---------- Попередній допис був написаний в 21:54 ----------

Тебе...
с которым в ад и в рай за милу душу,
с которым в пламени костра
вдвоём не струшу...
Тебе, который не атлант,
не шмель жужжащий,
который не позёр, не франт,
а настоящий.
Тебе, который, щуря глаз,
меня не мерит,
который скажет только раз -
и будешь верить.
Тебе, с которым счастье быть
до самой тризны,
которого смогу любить
и после жизни.
Тебе, который не есть тень,
не есть личина,
который помнит каждый день,
что он - мужчина.
Тебе...


(с)
Нина Павлова

---------- Додано в 21:55 ---------- Попередній допис був написаний в 21:55 ----------

А у нас декабрь, но вокруг по-вешнему
Сыро и горячо.
Я захожу домой и вешаю
Голову на крючок.

Чайник вскипает, на окнах вязью
Странные письмена.
Господи, если ты вдруг на связи, -
Как она без меня?

Господи, лучшее, что ты выдумал,
Сделано из ребра.
Выдуто, выверено и выдано,
Чай на губах мешается с выдохом
Теплого серебра.

Господи, дай ей пути лучистые,
Лучшие из твоих.
Если нам вдруг на двоих расчислено,
Я обойдусь, но чтоб ей по-честному
Счастья за нас двоих.

Чтобы она не видела черного
В розе твоих ветров.
Чтобы хоть раз забыла про чертово
Злое своё метро.

Чтоб миновали ее трущобы,
Изморозь, гарь и ил,
Чтобы играл Михаил и чтобы
Подыгрывал Гавриил.

Господи, я всё словами порчу,
Истина не в речах,
Весной, когда набухают почки,
Может быть, ты проверишь почту
И прочтешь белизну плеча,
И щека ее горяча
И она прикусывает цепочку,
Чтобы не закричать. (с)

 

Л.Терехович

Покотилося серце,
мов з гори каменюка,
десь упало в багно...
Промовчу і не видам ні слова, ні звука, —
помирать все одно.
Промовчу,
тільки губи кромсаю зубами, —
не зайтись би плачем...
Чи роки усі біди на мене зібрали, —
аж судомить плече?..
Навалився на плечі за дні за хороші
ненависний тягар,
ледь бреду, підгинаюсь від грішної ноші,
хоч коня запрягай...
Є достатньо всього:
хватить людям на осуд,
як хватало на суд...
Донесу до кінця,
то не матиму зносу.
Тільки чи ж донесу?..

***

В цю поруху, від розпачу чорну,
як біда затоптала поріг,
присягнуся хоч Богу, хоч чорту, —
лиш би вижити він допоміг.
Та проходить життя поза боком,
тільки вгадую по голосах:
«Чорт з тобою, живи собі з Богом, —
проживеш, як захочеш, і сам...»

***

Якісь солодкі спогади
минуле з серця вийняло
і натяки, і погляди
десь в забутті розвіяло...
Недоброю недолею
реве суха метелиця,
а доля — і недоєна,
й не мукає, й не телиться...

 

Валерий Брюсов

ЖЕНЩИНЕ
Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от века - на тебя!

 

http://www.youtube.com/watch?v=l-G2Aeg8ZiM&feature=related

 

Роман Скиба

Білий світ, білий сніг.
Висріблена вулиця.
Хто — дійшов, хто не зміг;
решта все забулося.
Хто там коней запріг?
Хто на санях скулився?
Білий світ, білий сніг,
Решта все забулося…

***

Не бійтесь самотності в чорному лісі.
Коли ви безпомічні — ви святі.
Коли ви святі — ви невразимі.
Не бійтесь самотності в чорному лісі....

***

І прийдеш по першому морозі
З вітряного виру нестрічань,
Дівчинко з веснянками на осінь,
Дівчинко з очима у печаль.
Запітніють небом жовті квіти.
І впадуть. Впадуть тобі до ніг…
Дівчинко з веснянками на вітер,
Дівчинко з очима в мокрий сніг..
Захрустять сліди у мерзлій піні.
І чиєсь задивиться вікно, —
Як ступають поруч наші тіні,
Що колись не стрінулись давно…

***

“Ви чули: піднялися ціни на небо…"

Маріанна Кіяновська

Тихіше, панове, тихіше, — там дзвони…
Хтось ходить по вулиці в чорнім плащі.
Він чорний, як сонце. А сонце — червоне.
І виснуть на вишнях воскреслі хрущі.
Тихіше, панове, тихіше, — ви гірші…
Там дзвони, там дзвони —
то ж вийдіть на шум.
Ви чули: піднялися ціни на вірші…
Ви чули: а я їх уже не пишу…

 

З нею мене пов"язує моя бурхлива молодість....Ми разом ходила на "Бу-ба-бу"одним словом всюди разом...вона така загадкова кобіта, ви б її бачили,навіть в своїх колах вона була білою вороною.....Вона дууууже позитивна..
Це я так згадала
А вірш просто класний....
Дякую Ромко,що знаходиш в неті моїх давніх друзів.