Мог ли Сталин остановить Гитлера?

А дальше?

14 августа Думенк сообщал в Париж: «Советская делегация продемонстрировала свое желание достигнуть соглашения, [315] предложила не обсуждать общие принципы, с тем чтобы изучить конкретные вопросы...» 17 августа Думенк вновь подтверждал: «Не подлежит сомнению, что СССР желает заключить военный пакт и не хочет, чтобы мы превращали этот пакт в простую бумажку, не имеющую конкретного значения»{1072}. Спустя три дня, когда Дракс в Москве снова настаивал на отсрочке переговоров, Гамелен направил Думенку телеграмму о согласии Франции подписать военную конвенцию: «По приказу председателя Даладье генерал Думенк уполномочен совместно с послом подписать в общих интересах военную конвенцию»{1073}.

Объективной была и информация Думенка по «кардинальному вопросу». В ранее упомянутой телеграмме от 14 августа он сообщал: «Советская делегация в качестве условия реализации военного пакта поставила вопрос о необходимой уверенности для Советской Армии в случае агрессии против Польши и Румынии эвентуальной возможности вступить на польскую территорию по Виленскому коридору и в Румынию через Галицию». Думенк и Наджияр считали это условие обоснованным. Последний писал на следующий день в Париж: «По мнению генерала Думенка, то, что предлагают русские в целях выполнения обязательств по политическому договору, соответствует интересам нашей безопасности и безопасности самой Польши... Нам предлагают точно определенную помощь на Востоке и не выдвигают каких-либо дополнительных требований о помощи с Запада. Но советская делегация предупреждает, что Польша своей негативной позицией делает невозможным создание фронта сопротивления с участием русских сил»{1074}. Наджияр настаивал на необходимости оказать на Польшу соответствующее давление.

Давление было поручено оказать французскому военному атташе в Варшаве генералу Ф. Мюссе и французскому послу Д. Ноэлю. Их переговоры с начальником Главного штаба польской армии генералом В. Стахевичем и министром иностранных дел Ю. Беком не принесли результатов. 18 августа в Париже получили сообщение — отказ. На следующий день Ф. Мюссе после трехчасовых переговоров со Стахевичем отправил в Париж телеграмму следующего содержания: «В конце концов с согласия Бека была принята формулировка: «Наша делегация в Москве может маневрировать», как будто полякам не ставился этот вопрос»{1075}. Поскольку Ноэль вел переговоры с Беком, а Мюссе со Стахевичем, то подоплеку этой телеграммы поясняет телеграмма Ноэля от 19 августа, в которой тот после очередного отказа Бека на пропуск советских войск сказал ему: «Может быть, лучше, чтобы Вы [316] мне не отвечали. Согласимся с тем, что вопрос перед Вами не был поставлен»{1076}.

Но обманывали в Лондоне, Париже и Варшаве не только СССР, но и самих себя. Первой менее чем через две недели поплатилась за это Польша.

20 августа Наджияр посылает тревожную телеграмму: «Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позицию»{1077}. Ноэль в свою очередь сообщает, что в позиции Польши изменений не произошло и Бек настаивает, чтобы в конвенции Польша вообще не упоминалась. Ноэль констатирует далее, что «позиция Польши не заключать с СССР никаких политических и военных соглашений — это «болезнь» польской политики», что укрепление связей с Францией и Англией, кредиты и прочее не были использованы для того, чтобы получить согласие Польши на сотрудничество с СССР.

23 августа, узнав о прибытии И. Риббентропа в Москву, Бек дал согласие, чтобы Думенк сделал в Москве следующее неопределенное заявление: «Мы пришли к мнению о том, что в случае совместных действий против германских армий сотрудничество между Польшей и СССР, технические условия которого надлежит установить, не исключено. Французский и британский генеральные штабы считают, что отныне следует немедленно изучить все возможности такого сотрудничества». Заявление было некорректным, так как Думенк и Дракс знали, что руководящие круги Польши выступают против сотрудничества с СССР. В телеграмме, направленной из Варшавы в Париж 23 августа, Ноэль подчеркнул, что «Бек отказался идти дальше»{1078}.

Подводя итоги переговоров, Наджияр писал 25 августа в Париж: «Действительно, как можно было надеяться получить обязательства СССР против Германии... если поляки и румыны продолжали игнорировать русскую помощь»{1079}. Однако тормозом были не только Польша и Румыния. Определяла ход переговоров позиция Англии и в меньшей мере Франции, правительство которой, не считаясь с национальными интересами стран, находило возможным прикрываться «твердостью» Лондона в оправдание собственной бесхребетной политики.

Какова была в деталях позиция Лондона в решающие дни московских переговоров, пока мало что известно. Формально английский кабинет бездействовал, так как находился в отпуске. Чемберлен ловил рыбу в своем поместье. Галифакс охотился на куропаток. Автору этой главы довелось не так давно беседовать с Д. Уоттом, завершавшим работу над книгой «Так пришла война». На вопрос «Какова [317] была позиция английского правительства в эти дни?» он ответил примерно следующее: во-первых, правительство потеряло контроль над событиями; во-вторых, Франция, давая согласие на подписание военной конвенции, обманывала Советский Союз, ибо знала, что Польша не желала заключать соглашение с СССР; в-третьих, доступ к ряду английских документов еще закрыт и дать исчерпывающий ответ на вопрос пока нельзя. В книге Д. Уотт критически оценивает как советскую, так и английскую позицию. Он, в частности, пишет, что со стороны британской и французской военных делегаций «не было предпринято ничего, чтобы рассеять его (Сталина. — О. Р.) подозрения относительно англо-германской сделки»{1080}.

Срыв переговоров в Москве означал, что последняя возможность остановить общими усилиями готовившееся нападение вермахта на Польшу и уже необратимое расширение масштабов второй мировой войны была утрачена.

Такова общая картина московских переговоров, требующая, конечно, дополнительных исследований, которые обещают открытия. Вместе с тем, думается, нет оснований приписывать Советскому Союзу ответственность за срыв переговоров, ссылаясь на пересказ некоей записки, полученной «во время одного из заседаний» Ворошиловым через своего адъютанта от помощника Сталина: «Клим, Коба сказал, чтобы ты сворачивал шарманку»{1081}. Прежде всего неясно, когда эта записка была отправлена. После 15 августа она могла констатировать создавшееся на переговорах тупиковое положение с вытекающими последствиями.

Как представляется, история московских переговоров должна рассматриваться исходя из реальной обстановки того времени, с полным учетом как узкоклассовой, эгоцентрической политики Лондона и Парижа, так и тех отрицательных последствий, которые явились результатом привнесения в нашу дипломатию и сферу межгосударственных отношений сталинских административно-командных методов, что может иллюстрировать и пресловутая записка. Одной из не использованных советской делегацией инициатив могло быть, на наш взгляд, приглашение в Москву полномочного представителя правительства Польши для участия в решении вопроса о пропуске советских войск через ее территорию в случае нападения Германии. Соображения советского руководства на этот счет может в какой-то степени объяснить беседа Молотова и Ворошилова с Сидсом и Драксом, состоявшаяся перед отъездом английской военной делегации из Москвы. В ней, в частности, согласно записи Сидса, Ворошилов сказал: «В течение всего периода переговоров польская [318] пресса и общественность заявляли, что они не хотят помощи от Советов; что же, мы должны были завоевывать Польшу, чтобы затем предлагать нашу помощь, или нам надо было на коленях умолять, чтобы она ее приняла?»{1082}

http://militera.lib.ru/research/1939_uroki_istorii/11.html

 

Думаю, что в результате всё и произошло почти так, как это и планировали в Лондоне и Москве. В Лондоне - потому, что Советскому Союзу таки пришлось воевать с Германией. В Москве - потому, что Красная армия таки побывала в Европе. Почти - потому, что ни одна из сторон не получила того, чего хотела.

 

Как в большинстве случаев и бывает думаю! )))

 

Элементарно: сильное английское влияние, небольшой подарок местному султану (или как он там назывался), ну и типа еще одна страна антигитлеровской коалиции.

 

Lyalya, из статьи по вашей ссылке следует, что:

Но стоит уточнить, что "текст договора отработан" означает, что союзники практически по всем пунктам согласились на советский вариант, о чем не сказано в приведенной вами статье.
Из мемуаров лорда Стрэнга, участника переговоров:

Т.е. все было согласовано. Расхождения позиций касались всего лишь формулировки "косвенной угрозы". Британцы полагали, понятие "косвенной угрозы" по-сталински открывает путь для Сталина включить Прибалтику, да и всю Восточную Европу в советскую сферу влияния, и даже оккупировать при первом удобном случае. И история показала, что они были правы на 100% ! И британцы отказали. Весь текст вашей стати с милитера.ру на 2/3 до конца вообще не имеет смысла, так как долго и нудно говорит о событиях августа, когда переговоры уже действительно зашли в тупик, но в этот тупик они зашли, напомню, после согласования договора по совестскому образцу и несогласования определения "косвенной агрессии".
Вот еще ссылочка
http://journal.kurtukov.name/?p=17

 

Английскому правительству необходимо было срочно задуматься над практическим значением гарантий, данных Польше и Румынии. Ни одна из этих гарантий не имела военной ценности иначе, как в рамках общего соглашения с Россией. Поэтому именно с этой целью 16 апреля начались наконец переговоры в Москве между английским послом и Литвиновым. Если учесть, какое отношение Советское правительство встречало до сих пор, теперь от него не приходилось ожидать многого. Однако 17 апреля оно выдвинуло официальное предложение, текст которого не был опубликован, о создании единого фронта взаимопомощи между Великобританией, Францией и СССР. Эти три державы, если возможно, то с участием Польши, должны были также гарантировать неприкосновенность тех государств Центральной и Восточной Европы, которым угрожала германская агрессия [162]

Если бы, например, по получении русского предложения Чемберлен ответил: «Хорошо. Давайте втроем объединимся и сломаем Гитлеру шею», или что-нибудь в этом роде, парламент бы его одобрил, Сталин бы понял, и история могла бы пойти по иному пути. Во всяком случае, по худшему пути она пойти не могла.

Ах эти прибалты.

 

В разговоре с Дрэксом Майский спросил:

— Скажите, адмирал, когда вы отправляетесь в Москву?

— Это окончательно еще не решено, но в ближайшие дни.

— Вы, конечно, летите?

— О нет! Нас в обеих делегациях, вместе с обслуживающим персоналом, около сорока человек, большой багаж. . На аэроплане лететь неудобно.

— Может быть, вы отправитесь в Советский Союз на одном из ваших быстроходных крейсеров? Это было бы очень сильно и внушительно: военные делегации на военном корабле... Да и времени от Лондона до Ленинграда потребовалось бы немного.

— Нет, и крейсер не годится. Пришлось бы выселить два десятка офицеров из кают и занять их место... Зачем доставлять людям неудобство? Нет, нет! Мы не пойдем на крейсере.

Как оказалось, делегация после десятидневных сборов лишь 5 августа отправилась на тихоходном товарно-пассажирском пароходе "Сити оф Эксетер". В будущей же работе им предстояло руководствоваться такой инструкцией: "Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести военное соглашение к самым общим формулировкам. Что-нибудь вроде согласованного заявления о политике отвечало бы этой цели". И было в этой инструкции даже такое, ну, прямо скажем, совсем странное указание: "делегация должна вести переговоры очень медленно, следя за ходом политических событий".

Член французской миссии генерал Бофр позднее писал: "Можно заключить, что англичане не имели никаких иллюзий в отношении результата предстоявших переговоров и что они стремились прежде всего выиграть время. Это было далеко от того, о чем мечтало общественное мнение".


Ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстрекательство из Вашингтона. Летом 1939 г. президент непрерывно предлагал мне подложить горячих углей под зад Чемберлену. — Джозеф Кеннеди, посол США в Англии в 1938-39 гг.
(The Forrestal Diaries, New York, 1951, p 121-122,
«История Второй Мировой войны» в 12 томах, т. 2, с. 345)

 

Что и требовалось доказать, товарищ Седьмой, что и требовалось доказать. В ходе переговоров все пункты возможного договора были согласованы, кроме этих самых "гарантий странам Восточной Европы, Прибалтики, если возникнет "косвенная угроза" дл них".
Формулировка "косвенной угрозы" от созников:

По-моему все логично и правильно.
А в понимании ссср это звучит так:

Т.е., понятными словами - отдайте нам прямо сейчас Прибалтику, т.к. она подверглась "косвенной угрозе" по собственной иннициативе, за ней Польшу, Финляндию, и т.д. по списку.

 

И что? Они, т.е. французы и англичане, а также поляки и прибалты как-то этого смогли избежать? Они не только не избежали того, чего боялись в отношении СССР, но при этом им пришлось за это заплатить миллионными жертвами. Опять же - оказывается, как все быстро забывается. Уже по окончанию войны никто из стран союзниц не сомневался, что судьба Прибалтики быть в составе СССР. Отчего вдруг такая смена мнений...

 

Вы хоть на даты смотрите.

И ни чего придумывать не надо. Все предельно ясно.

 

Т.е., англичане и французы сами виноваты, что не захотели ради коалиции против Гитлера отдать СССР немного Европы ? И вы еще удивляетесь, когда сталинизм уравнивают с гитлеризмом

 

Зачем же они потом-то отдали? Почему такие на редкость принципиальные (хотя вряд ли, это сарказм) люди не хотели пойти на соглашения с СССР в начале войны? Тем более что просто союз, договор на бумаге, мог бы удержать Гитлера от ложного шага. Что это, слабая надежда на то, что Гитлер не нападет? Что можно все устроить без СССР? Или опять же - играние мышцами перед Гитлером....

 

http://www.ruska-pravda.com/index.php/200909084125/stat-i/monitoring-smi/lr.html Вот она белая и пушистая Полония.

 

Так пытался до августа 1939 договориться неоднократно. Те отказывались.

 

http://www.youtube.com/watch?v=2N2GH1ubmew

 

А как он должен был пытаться: в позе раком?

 

В развязывании Второй мировой виновно руководство Германии, а также руководство Великобритании и США, которые на протяжении шести лет вкладывали в немецкую промышленность колоссальные суммы.

 

Сталин был из тех, кто как раз об этом и не мечтал, а хотел построения социализма в отдельной взятой стране. Считая, что в этом у СССР уникальная роль.
О мировом социализме грезил Троцкий - профессиональный революционер. Его Сталин попросил из страны.

Что касаемо падения ВПК Германии после войны против Польши: ну так Великобритания и Франция объявили Германии войну. Почему с запада не ударили по ослабленному Гитлеру? Они же войну объявили.
Развлекались там на границе, пока Гитлер весь этот Луна-парк не разнёс.