Дневник кубинской блогерши.

А какая газета на Кубе заменяет совковую "Правду" и печатают ли ее в достаточном количестве?

 

Blisko ulicy 23 i dokładnie na rondzie Alei Prezydenckiej zobaczyliśmy nadjeżdżający czarny samochód, produkcji chińskiej, w którym siedziało trzech nieznanych mięśniaków: „Yoani, wsiadaj do auta” powiedział mi jeden z nich, trzymając mnie mocno za nadgarstek. Dwóch pozostałych otoczyło Claudię Cadelo, Orlanda Luísa Pardo Lazo i jedną przyjaciółkę, która towarzyszyła nam w marszu przeciw przemocy. Ironia życia, było to popołudnie wypełnione kopniakami, krzykami i przekleństwami, to, które miało być dniem pokoju i braterstwa. Ci sami „agresorzy” wezwali patrol, który wziął moje dwie towarzyszki, Orlando i ja zostaliśmy przydzieleni do samochodu o żółtej tablicy rejestracyjnej, w okrutnym terenie nielegalności i bezkarności Armagedonu.

Odmówiłam wejścia do błyszczącego Geely i zażądaliśmy, by pokazano nam dowód osobisty lub nakaz sądowy, pozwalający na zatrzymanie nas. Oczywiście nie pokazali żadnego papieru, który dowodziłby zasadności naszego aresztu. Gapie zbierali się wokół nas a ja krzyczałam „Na pomoc, ci mężczyźni chcą nas porwać”, ale oni zatrzymali tych, którzy chcieli interweniować, krzykiem, który ujawniał całe to ideologiczne dno operacji: „Proszę się nie mieszać, to są kontrrewolucjoniści”. Wobec naszego werbalnego oporu chwycili za telefon i powiedzieli do kogoś, kto przypuszczalnie był ich szefem: „Co robimy? Nie chcą wsiąść do samochodu”. Wyobrażam sobie, że po drugiej stronie padła kategoryczna odpowiedź, ponieważ potem spadł na nas deszcz uderzeń, popychań, chwycono mnie głową w dół i starano się wepchnąć mnie do samochodu. Trzymałam się drzwi… uderzenia w kości palców… udało mi się wyrwać papier, który jeden z nich miał w kieszeni i włożyłam go sobie do ust. Kolejna seria uderzeń, bym zwróciła im dokument.

W środku był już Orlando, unieruchomiony chwytem karate, z głową na podłodze. Jeden postawił kolano na mojej klatce piersiowej, a drugi z przedniego siedzenia kopał mnie w okolicy nerek i bił mnie po twarzy, abym otworzyła usta i oddała papier. W pewnym momencie czułam się, jakbym nigdy nie miała wyjść w tego samochodu. „Doszłaś aż dotąd, Yoani”, „Już skończyły się dla ciebie te błazenady” powiedział ten, który siedział na miejscu obok kierowcy i ciągnął mnie za włosy. Na tylnym siedzeniu odbywał się dziwny spektakl: moje nogi w górze, twarz poczerwieniała przez nacisk i obolałe ciało, obok Orlando, zredukowany uderzeniem zawodowca. Udało mi się jedynie chwycić w desperackim akcie za jego jądra. Zatopiłam w nich paznokcie, przypuszczając, że będzie zgniatał moją klatkę piersiową do ostatniego tchnienia. „Zabij mnie już” krzyknęłam na ostatnim oddechu, który mi pozostał, a ten z przodu rozkazał młodszemu „Daj jej oddychać”.

Słyszałam dyszenie Orlanda, a uderzenia nadal na nas spadały, chciałam otworzyć drzwi i wyskoczyć, ale nie było rączki, by otworzyć drzwi z wewnątrz. Byliśmy na ich łasce i to, że słyszałam głos Orlanda dodawał mi animuszu. Powiedział mi potem, że czuł to samo dzięki moim urywanym słowom… mówiły mu one „Yoani nadal żyje”. Zostawili nas, pobitych i obolałych, na ulicy Timba, jakaś kobieta się do nas zbliżyła „Co się wam stało?”… „Porwanie”, udało mi się powiedzieć. Płakaliśmy objęci na środku chodnika, myślałam o Teo, mój Boże, jak mu wyjaśnię wszystkie te sińce. Jak mu powiem, że żyje w kraju, w którym dochodzi do tego wszystkiego, jak spojrzę mu w oczy i opowiem mu, że jego matka za pisanie blogu i umieszczanie swoich opinii w kilobitach stała się ofiarą przemocy na pełnej ulicy. Jak powiem mu o despotycznych twarzach tych, którzy wepchnęli nas siłą do samochodu, przyjemności, jaką odczuwali bijąc nas, podnosząc mi spódnicę i wpychając mnie na wpół nagą do samochodu.

Udało mi się jednak zobaczyć pewien stopień zaskoczenia naszych napastników, strachu przed czymś nowym, czego nie mogą zniszczyć, nie rozumiejąc tego, brawurową przemoc tego, który wie, że jego dni są policzone.

http://www.desdecuba.com/generaciony_pl/?p=904

Возле 23-й улицы, а именно на круге Президентской Аллеи мы увидели подъезжающий черный автомобиль китайского производства, в котром сидело три неизвестных мне качка. "Йоани, садись в автомобиль", сказал мне один из них, крепко схватив меня за запястье. Двое других окружили Claudię Cadelo, Orlanda Luísa Pardo Lazo и одну приятельницу, которая сопровождала нас в марше против насилия. Иронией жизни была эта вторая половина дня, заполненная битьем ногами, криками и проклятиями, которая должна была стать днем мира и братства. Сами эти "агрессоры" вызвали патруль, забравший двух моих приятельниц. Орландо и я были отданны в автомобиль с желтыми регистрационными знаками, на ужасной территории беззакония и безнаказанности Армагедона.

Я отказывалась садиться в бестящий Geely, и мы требовали предъявления документов или решения суда о нашем задержании. Естественно, никаких бумаг нам не показали, которые бы удостоверяли правомочность нашего ареста. Прохожие собирались вокруг нас, а я кричала: " На помощь, они хотят нас похитить". Но они задержали тех, кто хотел вмешаться криком, который раскрывал всю идеологическую сущность этой операции: "Прошу не мешать, это контрреволюционеры"

В связи с нашим вербальным сопротивлением схватили телефон, и сказали кому-то, кто наверное был их шефем: "Что нам делать? Они не хотят садиться в автомобиль?" Подозреваю, что с другой стороны они услышали категоричный ответ, т.к. потом на нас посыпались удары и толчки, меня схватили за голову, тащили вниз и старались впехнуть в автомобиль. Я держалась за двери.. удар по пальцам рук.. Мне удалось вырвать бумагу находившуюся в кармане, у одного из них, и запихнуть ее себе в рот. Очередная серия ударов, чтобы я им вернула документ.

Внутри был уже Орландо, обездвиженный приемом каратэ, лежащий на полу. Один поставил колено на моей грудной клетке, а другой, на переднем седенье, бил меня в области почек, и по лицу, чтобы я открыла рот и отдала им бумагу. В один из моментов, я почувствовала, что уже никогда не выду из этого автомобиля. "Ты достала нас Йоани" "Давай уже покончим с этим шутовством", сказал тот, который седел рядом с водителем, и держал меня за волосы. На заднем седенье шел странный спектакль: мои задратые вверх ноги, красное от давления лицо, и избитое тело, рядом избитый профессионалом Орландо. Мне удалось в отчайном движении схватьть рукой за яйца того, который держал колено на моей груди. Я запустила в них свои ногти, думая, что это будет мое последнее действие в этой жизни. "Убей меня" крикнула я ему на последнем издыхании. Но тот, с переди, сказал младшему: "Дай ей вздохнуть".

Я слышала дыхание Орландо, удары на нас по прежнему сыпались, я хотела отрыть дверь и выскочить, но не было ручки, для того, чтобы открыть дверь изнутри. Мы зависили от их милости, и то, что я слышала голос Орландо, придавало мне смелости. Орландо мне сказал потом, что чувствовал тоже самое, благодаря моим отрывочным словам. Они ему говорили: "Йоани до сих пор живет".

Они выкинули нас избитых на улице Timba. Какая-то женщина подошла к нам и спросила: "Что с Вами случилось?"

"Похищение", все что удалось нам произнести. Мы плакали в объятьях друг друга посреди тротуара, я думала о Тео (сыне), Господи, как я ему объясню все эти синяки. Как я ему скажу, что он живет в такой стране, в которой такое возможно, как расскажу, что его мать, за выражение своего мнения в блоге, стала жертвой насилия (прим. насилия со стороны действующей власти) на людной улице. Как расскажу ему о рожах насильников тех, кто силой затащил нас в автомобиль. Какое наслаждение они ощущали, избивая нас, задирая мне юбку, и вталкивая меня полуголую в автомобиль.

Удалось мне однако заметить некоторую степень растерянности у напавших на нас. Их страх перед чем-то новым, чего они не могут уничтожить, не понимающие того, что их дни сочтены.

 

Прям Хулио Кортасар.

 

"Уже на начальном этапе творчества проявилась склонность Кортасара к своеобразному сочетанию реальности с фантастикой, ориентация на поражающую восприятие неожиданность. Ничем не примечательная и внешне устойчивая обыденность начинала расшатываться под воздействием таинственных, враждебных сил, агрессия ирреальности порождала неясное беспокойство, предчувствие опасности".

 

Один приятель поклялся мне десять лет назад, что не появится на пляже, пока не сможет купить – в непосредственной близости от песчаного берега – пиво за обычные деньги, а не за валюту. Его незагорелые телеса подтверждают, что он в море не купался десяток лет. До сих пор ждет возможности выпить пиво Cristal, купленное на свою зарплату. Соседка, живущая в угловом доме, дала слово не не стричь воолсы до определенной даты, которую с таким нетерпением и Надеждой ждут столько кубинцев.. Вши вынудили соседку нарушить клятву, данную ещё в начале девяностых годов. Густые волосы выросли до пояса… Недавно она сменила стратегию, поставив на шкаф стакан воды. Стакан покинет свое место только тогда. когда её дети-эмигранты смогут вернуться и жить с ней.

Махонькие деревянные домики установлены на одной могиле гаванского кладбища. Каждый из них – символ обращения к Деве Чудодейственной, дабы та посодействовала в получении жилья теми, кто хочет вырваться из родного очага, ставшего переполненным общежитием. Около этих игрушечных домиков стоят самолетики и игрушечные кораблики, как символы стремления оказаться в самолете или корабле обычных размеров. На этом же кладбище, к югу от этого места, находится пантеон известной дамы, общавшейся с духами умерших. Она была носительницей души известного в былые времена прорицателя. Петух, у которого тут же отрубили голову, был принесен покойнице в жертву юношей, которому удалось устроиться на работу в вожделенное место – в иностранную фирму.

Другие ожидают чуда – позволения на выезд, или освобождения политического заключенного, или разрешения на открытие маленького ресторана. Всё это похоже на остров Невозможностей, на землю несбыточной Надежды, на страну зароков, которые даются дя достижения любых желаний Я поклялась сама себе, что не перестану вести записи, потому что каждая моя строка, это молитва того, у кого силы на исходе, виртаульный зарок того, кто отрастил волосы, возложил жертвоприношение на мраморный постамент и увидел, как один за другим опустели несколько стаканов, заполненных водою.