Первое знакомство с Лионеллой.

…В том уголке пространства у меня знакомый обитал – собирал придорожные лебёды и людям под видом ботанических панацей втюхивал, имея с такого гешефта малый, но приятственный профит, целиком и полностью уходящий букинистам и прочим торговцам позавчерашней интеллектуальной мыслью, древним пожелтевшим фарфором, ветхими артефактами красивой жизни, типа флаконов для нюхательных солей и всякими такими какбы аристократическими кундтштючками.
Вот сразу за аркой, ведущей в дворик, вымощенный жёлтым кирпичом, у плакучей липы и зелёной скамьи я её и увидел.
Она как раз свинтила колпачок с водочной бутылки (0,7; «Смирнофф»; финского производства) и, лихо запрокинув голову, отпила малую толику – стакана полтора. После чего занюхала напиток помадой «Мейбелин» и тихонько выдохнула.
-Чё, дядя, - произнесла потом в мою сторону, - завидно?
-Не так чтобы да, - ответил я и поиграл бровью, - но, с другой стороны, если прекрасной, но порочной бабёнке не с кем выпить, то я могу, временно отложив неотложное и похерив обязательства перед страной, миром и человечеством в целом, составить вам компанию. Сразу хочу подчеркнуть, что промискуитет – не мой профиль, что пить мы будем на паритетных началах – ваши напитки, моё – придание хоть какого-то смысла этому бессмысленному действию, что я не люблю, когда меня дёргают за бороду и хлопают по плечу…
Где-то в середине речуги барышня начала притоптывать ножкой и, судя по складкам плаща, крутить дули в карманах, а когда я закончил, категорически резюмировала:
-За бороду не обещаю, а всё остальное, так и быть, принимается. На, - с этими словами протянула мне бутылку.
Тут-то мы и познакомились.
Звали её Зоя, её папа работал генералом подводной кавалерии, мама логистничала по-маленькой; жила она на Малой Полуподвальной, во внутреннем флигельке, на жёрдочке в прихожей у неё сидел престарелый какаду Арнольд, который умел говорить на идиш, - причём совершенно непонятно, кто его этому научил, - а по-русски знал только «пшёл нах, быдло» и «не соблаговолите ли откушать этой сельди, милостливый сударь?»; что её младшая сестра трудится примой в театре оперетты, ногой ножку бьёт и в промежутках сожительствует с одним молдаванином и одним непростым в материальном смысле полумиллионером; что жизнь, в принципе, беспросветна, смысла нет ни в чём, а я - симпатичный.
-Дешёвенький приёмчик, - на это ответил я. – Думай дальше, перебирай варианты. Намекну только, что я очень благосклонно отношусь к предельно чёрным шоколадам, парчовым портянкам и почёсыванию за ушком осиновой щепочкой.
-Облезешь, - огрызнулась она. – Где я тебе возьму осиновую щепочку?
Не стал я пояснять наивной девушке, где можно взять сколько угодно осиновых лесоматериалов, а только улыбнулся мудро в свои красивые усы и некоторое время губил бутылку молча.
Я назвал её Лионелла.