КОМЕДИИ СЕРЬЕЗНЫХ МЕЛОЧЕЙ

Человек сидел в первом ряду. Перед ним на свободном пространстве, ставшем временной сценой, гибкий телом клоун-мим представлял что-то из жизни. Он поднес человеку из первого ряда нежную розу на тонком стебле. Только что зрителям была представлена пьеса-пантомима о боли, с которой вонзались шипы, о чувстве большого человека к маленькому цветку, о встречах и расставании, о любви и страданиях, переполняющих душу. Рвущихся сквозь оболочку тела наружу. Взлетающих неудержимо вниз. Срывающихся без предела вверх. Мим подал человеку свою безымянную ценность. Тот протянул руку.
Взял розу.

* * *

Шаг, еще шаг. Нога привычно встает, слегка косолапя, как учили в Школе. Какие придурки все-таки эти мужчины, - зачем они придумали столько условностей, без которых тело женщины им не видится привлекательным. Теперь – бедро слегка вперед, колено, ступня, каблук – все под контролем. И улыбаться обязательно, сегодня по сценарию – слегка.
Шаг.
Она уже подходила к контрольной точке, которая незримо останавливает каждое «тело» в фокусе главной камеры. Не споткнуться. И не оглянуться ни на один из этих липких взглядов, которые елозят по всему телу, щекочут спину, ноги, по… Зад, суки, - это зад! Для ее любимого там – попка. А для зрителей вскипело от нее уже другое лакомство – ах, ка-а-кой грациозный поворот! Улыбка в камеру и, вдруг вверх закинув гордо голову, смех. Искренний, открытый, злой.
И вспышки фотопредателей.
Назад по подиуму она уже шла как в протянутые мамины руки. Легко. Обрывая на себе мужские восторженные и женские царапающие взгляды, обернувшиеся вокруг тела серпантинными лентами-удавками.
За сценой ей не протянули следующую тряпочку, как всегда необязательного размера, не стали на ходу сдергивать ту, что была на ней. Она прошла свободная, моментально по внутреннему, осенившему всех, пониманию ставшая неприкасаемой. Раздвинув тишину, приостановившейся людской суеты, внутри грохочущего кокона праздника, децибелами разрывавшего немаленький ангар модного Центра.
Потом. Переодевшись и выйдя на улицу, она засмеялась уже над собой. Вспомнила и то, что вызвало такое спонтанное, выпавшее хохотом наружу, чувство, ставшее решением. Вчера в перерыве между изматывающими репетициями она невольно подслушала анекдот, рассказанный местным администратором залетному стажеру-осветителю о том, что девушки на подиуме должны иметь интеллект несколько выше, чем у лошади, – «потому что лошади падают с подиума». Сегодня именно эти слова, всколыхнувшиеся в памяти, столь не вовремя вызвали ее смех…
Сверху вниз, с тяжелым одобрением она посмотрела на свои ухоженные длинные ноги. На вторую чашу весов примостила, посмеиваясь, два высших, двух бывших, перманентное состояние голода, кошку и маму.
Чаши дрогнули и замерли.