Загадка гибели разведчика Николая Кузнецова

В достаточно длинной галерее героев советской эпохи одно из самых видных мест занимает личность воистину легендарного советского разведчика Николая Ивановича Кузнецова. Об этом человеке, бесстрашно уничтожавшем нацистских руководителей среди бела дня, уже написано много содержательных книг, статей и очерков, снято несколько художественных кинофильмов. На сегодняшний день уже практически не осталось сколько-нибудь значительных белых пятен в его биографии секретного агента. Правда, до сих пор покрыты туманом и вызывают порой весьма жаркие споры реальные обстоятельства гибели того, кто действовал в немецком тылу под видом офицера вермахта Пауля Зиберта...

КОНЕЦ КАРЬЕРЫ «НЕМЕЦКОГО ГАУПТМАНА»

12 февраля 1944 года автомобиль, в котором ехали переодетые в немецкую военную форму советские разведчики Николай Кузнецов, Иван Каминский и Иван Белов, был остановлен в районе села Куровицы на Львовщине немецким жандармским патрулем. Командир патруля гитлеровский майор Кантер потребовал у гауптмана Зиберта письменное разрешение на выезд из Львова, которого, однако, у того не оказалось. Чтобы избежать ареста, Кузнецов и его товарищи применили оружие и, убив нескольких жандармов, оторвались от крайне опасного для них блокпоста. Правда, их серый «пежо», изрешеченный пулями немецких автоматов, далеко не проехал, и три советских агента, бросив ставшую уже бесполезной машину, вскоре исчезли в густом лесу, находившемся совсем рядом...

Именно в тот февральский день навсегда завершилась карьера немецкого обер-лейтенанта, а позднее и капитана Пауля Вильгельма Зиберта. Он уже никогда не будет уверенно ходить по улицам Ровно и Львова, вытягивать свою сильную руку в гитлеровском приветствии, кокетничать с красивыми дамами в изысканном немецком обществе и, конечно же, готовить и осуществлять покушения на немецких администраторов, а также собирать ценные сведения для советского военного командования. Зиберту-Кузнецову и его двоим спутникам оставалось жить совсем мало — меньше месяца, и это время они провели в скитаниях по бесконечным лесам Львовщины и Волыни, искренне надеясь на встречу с регулярными советскими войсками и партизанами, которой не суждено было состояться.

12 февраля 1944 года примечательно еще и в другом отношении. Все, что происходило в жизни Николая Ивановича до «жандармского» эпизода, историкам уже хорошо известно. Однако после этого дня жизнь Пауля Зиберта чем дальше, тем больше покрывается если и не мраком, то во всяком случае полумраком тайны. Оказавшись в лесах, Кузнецов, Каминский и Белов встретились с вооруженной группой еврейской самообороны, в которой они пробыли некоторое время. По воспоминаниям, Кузнецов очень хотел в скором будущем добраться до Кракова, чтобы и там уничтожать пулями из своего пистолета «слетевшихся туда фашистских хищников». Впрочем, довольно скоро Николай Иванович осознал всю нереальность собственного плана. Его документы были уже «засвечены» у врага, что делало продолжение его агентурной работы практически невозможным. Новый чистый аусвайс для него могли быстро сделать в походной канцелярии партизанского отряда «Победители», бойцом которого он был, однако его товарищи-партизаны были далеко, по ту сторону огненной фронтовой черты. Чтобы встретиться со своими, Зиберту надо было как можно скорее перейти линию фронта.

Бойцы еврейского отряда не стали задерживать Кузнецова и его спутников. Получив от них двух проводников, «гауптман» и два «немецких солдата» вскоре тронулись в путь...

ВЗРЫВ БОЕВОЙ ГРАНАТЫ

Одну из версий того, что же произошло дальше, выдвинул в своей книге «Подвиг» бывший партизан отряда «Победители» и один из шоферов Кузнецова Николай Струтинский, который для выяснения обстоятельств смерти советского разведчика провел собственное расследование. 9 марта 1944 года Кузнецов и его товарищи, уже ясно слышавшие канонаду приближающегося фронта, остановились на отдых в селе Боратин на Львовщине, в доме крестьянина Степана Голубовича. Отдых трех советских агентов был, однако, прерван появлением в крестьянском доме нескольких бойцов Украинской Повстанческой армии. Кузнецов заговорил с пришедшими на хорошем немецком языке, что в сочетании с немецкой военной формой Пауля Зиберта и его спутников убедило бойцов УПА в том, что трое задержанных ими людей — действительно военнослужащие немецкого вермахта. От них Николай Иванович узнал, что ему, Каминскому и Белову никакая опасность не угрожает: всех «бродячих немцев» украинские националисты обычно отпускают на все четыре стороны, правда, отобрав при этом у них оружие...

Казалось, угроза ареста для Кузнецова и его спутников миновала. Однако радость «гауптмана» по этому поводу была преждевременной. Позже в дом Голубовича зашел командир отряда УПА Черныгора. Едва взглянув на Кузнецова, Черныгора громко закричал: «Это — он! Он, Зиберт!» — и строго-настрого приказал не спускать с троих «немцев» глаз...

Николай Иванович мгновенно понял, что это — провал. По Н.В. Струтинскому, тогда советский разведчик думал лишь об одном — как подороже продать свою жизнь. Зиберту удалось встать и схватить боевую гранату, которую он положил недалеко от себя. В наступившей жуткой тишине звучно прозвучал его голос: «Сгиньте, проклятые! Мы умираем не на коленях!». Через секунду раздался оглушительный взрыв... Затем раненые, но уцелевшие оуновцы увидели Кузнецова, лежавшего посреди хаты в смертельной агонии. Через несколько минут мужественное лицо разведчика застыло навсегда...

Еще одну версию случившегося высказал через много лет, в 2005 году, бывший боец отряда Черныгоры Петр Якимив. Ветеран УПА, также как и Струтинский, утверждал, что в один из первых мартовских дней 1944 года он и другие бойцы-националисты из роты УПА, носившей романтическое название «Гуцулка», задержали в одном из домов села Боратин троих мужчин в немецкой униформе, старшим из которых был гитлеровский обер-лейтенант. И у П. Якимива, и у других бойцов отряда не возникло никаких сомнений в том, что они задержали именно военнослужащих немецкой армии. «Гуцулы» собирались отпустить задержанных, потребовав, однако, от них сдать все имевшееся оружие. Во время же разоружения случайно взорвалась граната, которую имел при себе обер-лейтенант (по мнению Якимива, взрыв боевой гранаты произошел случайно, вследствие небрежного обращения с нею офицера-гитлеровца). От осколков гранаты немецкий офицер погиб, получили серьезные ранения также и несколько бойцов «Гуцулки». И лишь впоследствии, утверждает Якимив, он узнал, какого «немецкого» офицера они задержали тогда...

СОМНИТЕЛЬНОЕ ОПОЗНАНИЕ И ТАИНСТВЕННЫЕ НЕМЦЫ

При некотором сходстве интерпретаций обстоятельств гибели Николая Кузнецова в версиях Струтинского и Якимива имеется, естественно, и существенное различие. Если у первого речь фактически идет об опознании и изобличении советского разведчика украинскими националистами и о том, что в руках Кузнецова граната стала орудием самоубийства, то у второго эпизод опознания вообще отсутствует, а гибель Кузнецова-Зиберта представляется как чистая техническая случайность. Так опознали ли воины УПА Николая Кузнецова как советского агента? Поставленный вопрос представляется нами весьма важным. Ведь если борцы за самостоятельную Украину не «раскололи» Зиберта, то и героическая смерть Кузнецова попросту не произошла бы, так как была бы в этом случае лишена всякого смысла.

 

На мой взгляд, шансы у командира-националиста успешно опознать разведчика Кузнецова были, мягко выражаясь, не такими уж большими. Отметим, что само опознание Пауля Зиберта или самим Черныгорой, или каким-либо другим украинским националистом было делом далеко не таким простым, как об этом идет речь в книге Н. Струтинского. Оно могло состояться при наличии хотя бы одного из необходимых условий, а именно: 1) Черныгора в свое время был секретным агентом УПА в отряде «Победители» и хорошо знал Кузнецова лично; 2) командир «Гуцулки» имел при себе фотографию Николая Ивановича; 3) Черныгора знал (из каких-то других источников) конкретные приметы Зиберта — его чин в немецкой армии, его примерный возраст, особенности его внешности и т.д.

Первый вариант был практически нереален, так как по приказу командира «Победителей» Дмитрия Медведева Николай Кузнецов был в партизанском лагере хорошо законспирирован. Практически исключается и второй вариант: серьезные исследователи жизни и борьбы Кузнецова утверждают, что ни немцы, ни украинские националисты не имели фотографического изображения «обер-лейтенанта» и «гауптмана». Имеет право на существование только третий варитант, но все-таки...

Судя по всему, сами спецслужбы УПА специальное «досье» на «советского шпиона» не собирали. Если же Черныгора и располагал конкретными данными на него, то их он мог получить только от сотрудников гитлеровских спецслужб. А этого, в свою очередь, не могло произойти, если бы старшина УПА не стал работать на немецкие «органы». Достоверно не известно, привлекали ли немцы к охоте на Пауля Зиберта украинских националистов вообще и Черныгору в частности. С большой долей условности предположим, что привлекали и что якобы опознавший Зиберта человек был не только командиром «Гуцулки», но и гитлеровским «особистом». Так что же произошло бы, если бы пересеклись дороги его и Зиберта? Думается, ничего особенного. Если бы при опознании немецкий агент ориентировался на воинское звание Пауля в немецкой армии (гауптман, то есть — капитан), то в этом случае у него сразу же бы произошел сбой. Достоверно известно, что еще до встречи с националистами, прекрасно понимая, что немцы вовсю разыскивают гауптмана Пауля Зиберта, Николай Иванович просто срезал со своих погон одну звездочку, «понизив» себя до прежнего звания обер-лейтенанта. А если вдобавок к этому учесть, что никакими ярко выраженными приметами Кузнецов-Зиберт не располагал, то сведения о внешности «шпиона», думается, не стали бы сильным оружием Черныгоры против него, так как молодых офицеров с такими внешними данными было в вермахте достаточно много.

На первый взгляд, вывод из вышесказанного ясен: советский разведчик погиб случайно, вследствие неосторожного обращения с собственной гранатой. Однако с гибелью Николая Кузнецова на самом деле все обстоит намного сложнее. В этой связи поставим новый и более важный вопрос: а действительно ли были трое мужчин в немецкой военной форме, задержанные «Гуцулкой» в селе Боратин 9 марта 1944 года, Николаем Кузнецовым и его двумя товарищами?

Засомневаться в этом факте, который многими историками не подвергается сомнению, меня заставили несколько важных обстоятельств. Во-первых, достоверно известно из разных источников (в том числе и из свидетельств Струтинского и Якимива), что трое задержанных прекрасно говорили по-немецки. Но ведь известно и другое: из трех советских разведчиков хорошо говорил на немецком языке только сам Кузнецов, Ян Каминский же знал язык Гете и Шиллера плохо, а Иван Белов — и вовсе не знал. Во-вторых, по уточненным данным (их предоставил после войны другой бывший боец «Гуцулки» Петр Куманец), националисты задержали тогда в боратиской хате не трех, а двух немцев. А как читатели уже знают, небольшая группа Кузнецова состояла из трех человек, и к тому же довольно маловероятно, чтобы кто-то из них (или Каминский, или Белов) отсутствовал в доме Голубовича во время ареста. И, наконец, в-третьих, из одного вполне надежного документа гитлеровских спецслужб (о нем мы детальнее расскажем дальше) известно, что отряд оуновцев задержал Пауля Зиберта и его соратников не 9 марта, а 2 марта, и не в селе Боратин Львовской области, а в лесу недалеко от населенного пункта Белгородка на Волыни. Все эти факты наводят на мысль о том, что в данном случае мы имеем дело с двумя разными событиями, произошедшими в разное время и в разных местах. Но если Кузнецов, Каминский и Белов были задержаны националистами на неделю раньше боратинского инцидента, то кто же был арестован отрядом Черныгоры 9 марта 1944 года?

Пусть нас отнюдь не смущает тот факт, что и в первом, и во втором случае фигурировал человек, одетый в форму немецкого обер-лейтенанта. История знает еще и не такие совпадения... На мой взгляд, тогда в Боратине Черныгора, Якимив, Куманец и другие действительно задержали несколько немецких военных, в руках одного из которых во время «разоружения» действительно случайно взорвалась граната. Однако если гитлеровская униформа служила маскировкой для каких-то других людей, просто прекрасно знавших немецкий язык, то даже и в этом случае практически не приходится сомневаться, что трое советских разведчиков были задержаны именно 2 марта в волынских лесах...

СМЕРТЬ В БОЮ ИЛИ КАЗНЬ В ОУНОВСКОМ ПЛЕНУ?

Сегодня в распоряжении историков имеется несколько документов, в которых достаточно конкретно говорится о судьбе Николая Кузнецова, Яна Каминского и Ивана Белова. Наиболее важный из них — телеграмма-отчет руководителя гитлеровских спецслужб Дистрикта Галиция оберштурмбаннфюрера Витиски, составленная на имя шефа гестапо генерала Генриха Мюллера. В этом отчете, который оберштурмбаннфюрер написал на основе сведений, полученных им от своих агентов в Украинской Повстанческой армии, говорилось, что 2 марта 1944 года одним из отрядов УПА в волынских лесах в районе Белгородки были задержаны «три советско-русских агента». Витиска утверждал, что украинским националистам удалось идентифицировать личности всех трех арестованных и, в частности, личность «советско-русского шпиона» Пауля Зиберта, который имел при себе подробный письменный отчет о своей агентурной деятельности, написанный на имя советского генерала Ф. (речь шла о руководителе советской контрразведки генерале Федотове). Ссылаясь на другой источник (доклад поисковой группы немецкого генерала Прюнцмана, специально созданной для выяснения судьбы «гауптмана» Зиберта), Витиска писал, что задержанные советские агенты были расстреляны украинскими националистами.

Некоторые историки (например, автор содержательных книг о Николае Кузнецове Теодор Гладков) считают, что на самом деле Витиска пользовался не достоверными, а ложными сведениями о судьбе Кузнецова, Каминского и Белова. По Т. Гладкову, Кузнецов и его два товарища были на самом деле не расстреляны украинскими националистами, а погибли в неравном бою с ними. Если бы, развивает свою мысль Гладков, они действительно оказались в руках солдат УПА, то те берегли бы их как зеницу ока и впоследствии с большими военно-политическими выгодами для себя передали бы немцам.

Позиция уважаемого мною российского коллеги вызывает возражения. Самого боя между солдатами УПА и тремя агентами НКВД, скорее всего, вообще не было. По данным командира контрразведки партизанского отряда «Победители» А. Лукина, полученным из надежных источников, оуновцы, задержавшие Кузнецова, Каминского и Белова, были одеты в советскую военную форму, а это, вероятнее всего, позволило им арестовать их вообще без всякой борьбы. Очень возможно, что, приняв врагов за советских солдат, Пауль Зиберт совершил роковую ошибку, раскрыв им свои карты, что, вместе с имевшимся у него письменным отчетом, сразу же «потянуло» на смертный приговор для него и его двоих подчиненных. Конечно, трудно не согласиться с Т. Гладковым в том, что, имея у себя таких пленников, УПА приобретала неплохой козырь для своей весьма непростой игры с немцами. Вместе с тем следует учитывать, что в определении судьбы арестованных украинские националисты могли руководствоваться и совершенно иными соображениями. Ведь ни кто иной, как именно Кузнецов-Зиберт, в свое время сильно насолил им, подбрасывая на местах своих покушений на нацистских администраторов «националистический» след. Это обычно были разные фальшивые документы, при помощи которых Кузнецов хотел сформировать у немецких спецслужб мнение, что покушения на фашистских руководителей организуются украинскими националистами (кстати, свою по сути провокационную деятельность Кузнецов описал в отчете достаточно подробно). Принимая кузнецовские фальшивки за чистую монету, нацисты казнили не одну тысячу членов и сторонников ОУН-УПА. Вполне естественно, что и Кузнецов, и два других разведчика в глазах националистов заслужили смерть и вызвали у них естественное желание собственноручно исполнить смертный приговор, не доверяя этого немцам. А укрепить бойцов-оуновцев в этом решении вполне могла и сложная военно-оперативная обстановка, в которой отнюдь не исключалась возможность освобождения пленников советскими войсками.

№206, п'ятниця, 13 листопада 2009


http://www.day.kiev.ua/283356/

 

Так-таки доля правди є і в жартах,деколи і недоречних.Але то життя і так було.

Галичина,1945...По лісаx xодять-бродять "різні" переодягнуті з зброєю.Хто є Хто - один Господь знає.Одні другиx шукають: xто з тризубом,а xто з гвіздов.
Приxодять отакі-бродячі десь в село,дивлять сі ....пусто в селі.Один старезний дід з файкою сидить - курить.
-Вуйку-у,а де люди поділи сі?
-Ну та як де?В гори пішли - в партизанти.
-Маєте,вуйку,кусень ковбаси,а чи покажете дорогу до ниx.
-Ну та чом не показати...покажу.Недавно самому Кузнєцову показував...
-А ну-ка дед, отдавай колбасу назад...Самі дорогу найдем.

 

Нет слов. Герои наших дней.

 

А что тут удивительного? Немцы войну к 44 году проигрывали и для УПА уже не представляли интереса. УПА готовилось воевать с более серьезным врагом...Наиболее ценный документ о событиях это отчет гестапо.

 

Вообще-то история с Кузнецовым ставит больше вопросов чем ответов. Еще одна из версий склоняется к тому, что Кузнецов не погиб а успешно отступил с немецкими войсками. Меня смущает один факт. Зиберт спокойно разъезжал с Беловым и Каминским (русский и поляк). До этого с ним постоянно был Н.Струтинский, уроженец западной Украины, которого спокойно можно было принять за местного жителя (что в принципе таким и являлось). Любой, кто заговорил бы в те года с Беловым поставил бы себе вопрос что русский (не знающий немецкого и не местный) делает в обществе немецкого офицера, и как последний отдает приказы ( наверно знает русский, что тоже подозрительно)...Короче несостыковок целая куча. Даже в книгах Гнидюка, Новака, Струтинского, Медведева имеется явная несостыковка в хронологии и проишествиях...

 

Возможно и "оффтопик", но все-таки. Недавно, во время велопохода, для меня стало открытием, то что во время второй Мировой войны, в Полессье (Ривненщина, Житомиржина) местные жители отряды повстанческой армии называли "бульбашами". Странно, ведь это жаргонное название беларусов. А может и связь в этом кроется какая-то?

 

Ничего странного нет. Первые отряды УПА на Полесье были созданы Тарасом Бульбою (Боровцем) в 1941 году. Именно по этому их называли "бульбашами".

 

Вспомнилась одна история с Кузнецовым...Однажды он был на личном приеме у Эриха Коха, рейхскомиссара Украины, а именно он был главной целью Кузнецова в Ровно, так вот, в каждом кармане у нашего героя было по пистолету, однако он так и не рискнул выстрелить, боялся, что два дога, которые лежали у ног Коха могут его разорвать))

 

Там еще два автоматчика было. Так что шансов у Кузнецова действительно не было.

 

Шанс есть всегда, не было желания стать самоубийцей. С другой стороны у меня сильные сомнения, что Коха охраняли именно так. Вон, Штауфенберг пронес в бункер Гитлера взрывчатку и взорвал ее. А Кох, как фигура, не сравним с Гитлером.

 

просто дополнение ко всему...


СОМНИТЕЛЬНОЕ ОПОЗНАНИЕ И ТАИНСТВЕННЫЕ НЕМЦЫ



Сложный вопрос...Помню отец рассказывал, что в 1944 г. когда в Боратыне подорвался "Кузнецов" было ранено и троих воинов УПА и их отвезли в с.Черница (это 7 км. от Боратына). Там же и был хутор Тудорив. В одном из домов хутора раненых оперировали (кто и как не знаю). Дом этот и был отцовским домом, тогда отец был ещё пацаном, помнит что подглядывал в щель и видел немного ... Опосля всех троих отвезли в Черницу и в одном доме оставили, сделав для них что-то вроде госпиталя. Приставили к ним двух девушек-санитарок, которые и долечивали их. Но через несколько дней произошла облава, одна девушка убежала через окно а другую бойцы упросили остаться с ними, кстати звали её Ганьця - это на местном наречии (Анна). Она и спряталась под кровать а во время облавы НКВД всех раненых, в том числе и девушку закололи багнетами, она так и осталась под кроватью.
Я не выдумываю ничего, только несколько часов назад разговаривал обо всём этом с отцом. Ему хоть и 83 но помнит довольно таки хорошо. Летом думаем с отцом поехать туда, отец обещал показать тот дом, он до сих пор ещё стоит. А будет время и в Боратын рвонём, главное чтобы здоровье отца не подвело.
(Просьба не обзывать бандерлогами, нацистами, фашистами и прочими... Пардон, это я наперёд. История дороже всяческих обид, тем более что мы лично не знакомы).

 

Кто в курсе с какой легендой Кузнецов вращался среди немцев:

а именно, место его рождения, КТО родители, где, в каком городе Германии живут родители, какое военное училище заканчивал, в каком году, в каком городе.

В совковых агитпроповских супергероическах сказках-брехунках про Кузнецова расписано, что он дурил, как провинциальных недоумков, даже высокопоставленных немцев, имевших отношение к абверу.

Особенно меня покоробила угрёбковая совковая брехня-дешёвка про то, как Кузнецов-Зиберт "восхищал немецких офицеров своими изысканными аристократическими манерами, которым льстило, что с ними доброжелательно и уважительно обращается выходец из высшей элиты Германии.

Будущи блестящим собедником, полным остроумия, превосходно владея немецким языком, Н.Кузнецов легко располагал к себе совсем незнакомых офицеров, которые охотно делились сведениями о военной обстановке с обаятельным и компанейским аристократом."


))))))))))))

Такую героическо-совковую кичугу способны "заглотить" без вопросов и сомнений только представители ликующей гопоты из путинюгенда "Наши".


"Потомственный немецкий аристократ" Колька Кузнецов всего лишь за 8 лет назад до его сеансов аристократического обаяния был рабочим на советской провинциальной лесопилке, имел образование аж в объёме школы в д.Зырянка Талицкого района.

По комсомольской путёвке, как активный борец со всякими уклонистами, был направлен на учёбу в убогий наспех созданный лесной техникум в глухой дыре Свердловской области.

После техникума года два поработал на каком-то зачуханном свердловском заводе, поступил в Свердловский политехнический институт, но проучившись там чуть больше года опять же по комсомольской путёвке был направлен в 1938 году на службу в органы НКВД.

Судя по выдвижению т-ща Кузнецова на службу в НКВД в 1938 году, в самый разгар массовых расстрелов и репрессий, был он давним СТУКАЧОМ советских карательных органов.

Вот и весь германский аристократизЬм т-ща Кузнецова.

Кто-нибудь из участников Форума в совершенстве знающих немецкий язык способен принять в 2011 году за "утонченного австрийского аристократа" какого-нибудь совка Витьку Пузанкова с образованием 8 классов, который в 2003 году работал грузчиком на лесопилке в каком-нибудь убогом Ленинск-Кузнецке или в Камышлове Свердловской области ?

 

Старательного ученика, можно за достаточно короткое время хорошо подготовить и даже обучить манерам. С языком значительно сложнее, но при наличии квалифицированных учителей и данных у ученика все возможно.
С другой стороны Кузнецов был лишь террорист, а не настоящий разведчик, попадись он гестапо его бы за 5 минут раскололи.

 

Прав Норман. Кузнецов не разведчик а террорист. Он в Ровно был только наездами. Общался с немцами по кабаках, на разных вечеринках. Как разведчики Валентина Довгер и Лидия Лисовская добыли намного больше ценных сведений.

 

А что он сделал такого террористического немцам? Задача его скорее была чисто провокационная - настроить немцев на уничтожение УПА и дискредитировать саму УПА в глазах местного населения перед приходом СА.

 

Методы были террористические. Очень напоминают работу эсеров. Индивидуальный террор и все такое. Хотя и ОУН занималось такими же делами)

 

Индивидуальный террор во время войны? О чего сразу Гитлера не убрали? Не-е-е, там задача была совсем другая. Как у всех советских партизан - озлобить немцев против населения, чтобы простым людям под немцами жизнь лучше не казалась.