Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и Зачем придумал Украину

600 сторінок не тільки для росіян, але для всіх, хто хоче розібратись у своєму українстві і зрозуміти хворобливу реакцію на ці пошуки як російського істеблішменту, так і багатьох пересічних громадян РФ.

Що цікавого? Вже сама назва понад 600-сторінкового тому, невипадково написаного російською мовою (про це далі), є інтригуючою і викличною.

Це корисне читання не тільки для росіян, хоч би як не наполягав автор, але для всіх, хто хоче розібратись у своєму українстві і в причинах того, чому ці пошуки викликають таку хворобливу реакцію як у представників російського істеблішменту, так і багатьох пересічних громадян РФ.

Перший розділ книжки розглядає поняття нації та націоналізму, другий - "атрибутику" (мову, територію та символіку), третій - два з половиною десятка міфологем з минулого, без яких неможлива Україна, наступні присвячені націоналізмові ХХ сторіччя та майбутньому націоналістичного проекту.

"ЭТА КНИГА - ЛИКБЕЗ для непосвященных, т.е. обзор вполне известных специалистам и, в основном, очевидных фактов, малоизвестных большинству обычных русскоязычных (и не только) граждан Украины (и бывшего СССР), поскольку эти факты "забыты", "непопулярны", "неприятны", "неполиткорректны" или "невыгодны".

Отже, мета автора - "вправити мізки" не стільки тим, хто вже асоціює себе з українством, а тим, хто перебуває в транзитному стані - від радянської людини відійшов, а до українця, в сенсі - громадянина України - ще не пристав.

І все ж, чому ж про український проект, націю та націоналізм російською?

Галушко іронічно пише в автобіографії: народився в Києві "в семье потомственных украинских националистов, перешедших для маскировки своей враждебной сущности на русский язык... Ведь нас таких - треть страны. А то, что мы "меньше любим Украину", - вранье тех, кто манипулирует украинским общественным мнением. Да мы за Батьківщину можем вжарить не хуже "бандеровцев" с Западной Украины!".

Між десятками визначень і трактувань вирізняється формула, що ж таке нація, яке дав французький історик і публіцист Ернест Ренан: "Это общее чувство, этот постоянный плебисцит, который продолжается изо дня в день и создает нацию, этот великий союз, который опирается на сознание жертв, которые уже были вместе принесены, и готовность принести их в будущем".

Нація не в крові, не в книжці, вона в головах. Дослідник націоналізмів Х'ю Сетон-Уотсон це сформулював її наявність так - "значительное количество людей из определенной общности считает себя нацией или ведет себя так, как будто эта нация существует".
Автор книги, кандидат історичних наук Кирило Галушко

Отже, українці існують і дуже давно і процес цей не сильно пов'язаний з концепціями "Русского мира" в відкритій і завуальованій формі, щоб про це не казали московські церковники, дослідники та політики. Полеміка з деякими з них займає чималу кількість сторінок книги.

Ну, справді, як тут змовчати - "Создание "Украины" и украинской нации велось [більшовиками] в советских формах, с социалистическим содержанием, и к тому же, в значительной степени руками большевиков, что вызывало раздражение и бессильную ярость националистов... Пока государство было крепким, пока советское общество не было дезориентировано новыми, заманчивыми с виду, но обманчивыми по сути, идеями и теориями, пока не были подточены его моральные устои, не осмеяны и развеяны в прах его идеалы, не поставлены под сомнение его прошлое и будущее, украинское национальное движение тлело на диссидентских кухнях и в кассах американских исследовательских центров".

Даруйте за розлогу цитату з московського вченого Марчукова, який написав товсту книжку про український національний рух. Як справедливо пише Галушко, до чого таку часові витрати - можна було б просто на паркані написати кілька слів, результат був би аналогічний...

"ЭТА КНИГА - НЕ политическая пропаганда или агитация. Автор не имеет отношения к политике, партиям, выборам и т. п.".

Історик не приховує скептичного ставлення до соціалістичних захоплень більшості проектантів і будівничих проекту "Україна" початку ХХ століття. Навіть віддає їм належне, де треба, - "Михаил Грушевский выполнил необычайно важную для украинцев работу: он их академически, т.е. квалифицированно исторически, обосновал. Многотомно, что особенно приятно для тех, кто любит толстые книжки как мощный аргумент в споре... В результате творчества Грушевского украинцы вдруг не только спокойно "осели" на своей Украине, но и обнаружили, что они из нее никуда не уходили".

Філософом, під неприхованим впливом якого Кирило Голушко перебуває, є В'ячеслав Липинський - поляк і католик, український патріот, який одним із перших почав мислити національними інтересами української нації, а не політичними догмами.

 

"Его мотивация была достаточно простой: есть украинская земля, и все, кто на ней живет, определенным образом ей обязаны. Этот долг подразумевает и поддержку устремлений украинского народа, независимо от национальности и вероисповедания. Эта идея называлась «территориальный патриотизм», и уже в зародыше она несла коррекцию идеи этнической нации в пользу нации политической или нации гражданской".

В книзі лише кількома словами згадано Миколу Міхновського, який своїм політичним памфлетом "Самостійна Україна", унаочнив настрої молодих радикалів початку минулого століття - мати свою державу за будь-яку ціну.

Натомість, чимало місця приділено розбору політичної філософії Дмитра Донцова, який протягом кількох десятиліть був гуру організованих націоналістів Галичини та Волині.

Написані майже сто років тому назад рядки звучать й донині: "Стремление же стать нацией охватывает собой: борьбу за национализацию культуры, за возможную экономическую независимость и, пока что, за наибольшее влияние в государстве (в центральных и местных политических учреждениях, судах et cet)".

Актуальність Донцова з його виразною антиросійською, в сенсі держави та цивілізації, риторикою є дивовижною - "Культуру от политики отделить нельзя... если организм нации отравлен чуждой ему культурой Востока, то никакая политическая сепарация ничем нам не поможет".

А це хіба не про лідерів Помаранчевої революції сказано? "Лидеров периода революции вообще нельзя считать лидерами нации. Это были политики с психикой "маленького человека". Их мировоззрение не отвечало времени, в котором они жили... Это были духовные невольники, которые в эпоху революции мыслили категориями мирного времени".

Філософ і публіцист "спокушував" своїми рецептами нове покоління борців, ідеалістів, тих, кому належало вибороти Українську державу, або згинути в боротьбі за неї. "Инициативное меньшинство» может выполнять возложенные на него функции; должно иметь отвагу выбирать и приказывать, а не прятаться за мифической "волей народа".

Між іншим, Донцов проголошував, що провідники суспільства в деяких випадках можуть й не бути спорідненими з нацією кров'ю, релігією, навіть мовою: "не важно, на каком языке говорит этот ведущий слой, и какой он культуры, но важно, чтобы он думал и ощущал [вместе] с краем, не оставляя обязанности службы территориальным интересам нации... И тогда нация будет с ним".

Липинський у найголовнішому своєму творі - "Листи до братів-хліборобів" -- писав про те саме - "Нация для нас - это все жители данной Земли и все граждане данного Государства, а не "пролетариат" и не язык, вера, племя. Если я пишу в этой книге о нас - "мы, украинские националисты" - это значит: мы, которые хотим Украинского Государства, включающего все классы, языки, веры и племена Украинской Земли".

Цей неудаваний і не проголошуваний демократизм зближує ідеологів українського націоналізму з дисидентами 1960-1980-х.

"Демократический, антитоталитарный национализм - являлся верой узких кругов диссидентского движения. Их целью была демократизация советского режима, которая воспринималась как неотъемлемая составляющая реанимации национальной культуры. Ситуация с диссидентством несколько напоминала времена царской России - это были тайные общества без перспективы повлиять на власть и государственную политику. Однако, как и с давнишними тайными обществами, сохранения традиции и преемственности в малом числе людей оказывалось достаточно, чтобы перенести национальную идею через «потерянные годы», сохранить до тех времен, когда она станет востребованной".

Вже у перебудову, в самому кінці існування радянського комунізму, "очень быстро не то выкристаллизовалась, не то возродилась украинская идентичность, которая держится на этнической памяти, ощущении украинского культурного единства и более хорошем образовании и кругозоре".

Одним із недоліків можна вважати повну відсутність рефлексії та фактажу щодо останніх двадцяти років. Бо тоді б не таким однозначним виглядав висновок - "наблюдаем освежение, модернизацию украинского национализма: в силу то ли закономерного, то ли случайного стечения социальных, географических и политических обстоятельств в данный момент он постепенно синтезируется в сочетание национальных ценностей и гражданских - идеи нации и идеи свободы. Это - всего лишь идея свободной страны и банального патриотизма, а не какой-то ксенофобии".

А може це і правильно? І Кирило Галушко навмисно не став розбирати теорію та практику новітніх націоналістичних партій та рухів, бо, на його думку, "украинским национализмом в его нынешнем состоянии мы называем все идеологии и движения, которые стараются консолидировать и укрепить Украину".

Висока ерудиція підвела автора, здається, лише раз. Він не надто критично поставився й переказав популярну легенду про те, що всім відома комсомольська організація з міста Краснодона "Молодая гвардия" "тесно сотрудничала с националистическим подпольем и распространяла его листовки "Смерть Гитлеру, смерть Сталину!". Про що постійно розповідає в інтерв'ю один із учасників ОУН на Донбасі Євген Стахів. Доказів, правда, існування таких листівок в цьому регіоні і такої співпраці, здається, ще не було. Буду радий помилитися.

Фраза. "До момента построения стабильного интегрированного национального государства все идейные и политические течения данной нации, которые ставят целью повышение статусов этой нации (политических, культурных, экономических), независимо от партийной принадлежности (левые, правые, центристы, радикалы, умеренные) могут считаться составляющими национализма. То есть, по сути, националистами являются и Тарас Шевченко, и Степан Бандера".

 

продолжение

Где лежат зачатки украинской государственности? Официальная идеология гласит, что Украина испокон веков стремилась к независимости, а Малороссия – не более чем пропагандистское клише российских империалистов.

На самом деле всё начинается с малого. Так начиналась и Россия. Малороссия – это Малая Россия. Не по размеру, а как указание на территориально-духовное ядро, где зародились истоки Русского мира. У греков Малая Греция – колыбель греческой государственности, в отличие от Великой Греции – земель, сконцентрировавшихся вокруг малого ядра.

Далее, официальная украинская идеология избегает упоминаний о польском следе в появлении украинцев, как отдельного от русских народа, и Украины, как изначально антироссийского проекта. Эта тема в вузах – просто табу. Украинским школьникам и студентам об этом знать просто не положено. В лучшем случае, им сообщат полуправду о польско-украинских отношениях, будто бы, совершенно ничем не обусловленных, кроме простой и наивной дружбы двух народов.

Так имеет ли идея украинской независимости тавро «Выпродуковано в Полсце»? Патриоты украинской независимости отказываются верить в версию о польском следе. В их понимании Украина – это всегда и везде гордое и вполне самостоятельное государство, дошедшее до собственного суверенитета в ходе интеллектуально-политической эволюции социальных институтов малороссийского общества.

Только вот польские источники говорят совсем о другом. Леон Василевский, соратник и помощник Юзефа Пилсудского, в книге «Uкraina a sprawa ukrainska» («Украина и украинский вопрос»), изданной в Кракове в 1911 г., откровенно сообщает о льготах, предоставляемых польскими властями украинофилам Галиции. При этом западно-украинский национализм той эпохи он упорно именует русским национализмом, а Западную Украину – Червонной Русью, подчёркивая этим, очевидно, русские корни западно-украинского населения.

Касаясь этнонима «малороссы», Л. Василевский сознается, что не употребляет его умышленно, заменяя сравнительно недавно придуманным этнонимом «украинец». Ранее поляки смотрели на малороссианизм позитивно (главное, чтобы не великороссианизм!), о чём говорит цитата генерала польских повстанцев Людвика Мерославского: «Вся агитация малороссианизма пусть перенесется за Днепр… Вот весь польский герценизм! Пусть он издали помогает польскому освобождению, терзая сокровенные внутренности царизма… Пусть обольщают себя девизом, что этот радикализм послужит «для нашей и вашей свободы». Перенесение его в пределы Польши будет считаться изменой отчизне, и будет наказываться смертью, как государственная измена…».

Но со временем поляки решили отказаться и от термина «малороссы» (из – за суффикса «-росс»?) в пользу неологизма «украинец». По той же причине Л. Василевский в другой книге – «Ukrainska sprawa narodowa» («Украинский национальный вопрос»), изданной в 1925 г. в Варшаве, указывает, что прилагательное «русинский» считает причудой, хотя и признаёт, что ранее в Польше русинами называли и украинцев, и белорусов. Понимая в глубине души, что украинцы имеют русское происхождение (и таковыми всегда считала их польская историография), Л. Василевский проводит мысль, что между словом «русский» и «российский» лежит огромная дистанция. Русские для него – это украинцы. Россияне – это великороссы. Таким нехитрым способом коллега украинофоба и русофоба Пилсудского разъединяет единый русский народ на два враждебных, в его понимании, лагеря.

О польском следе в украинском вопросе часто писали в своих трудах галицкие русофилы, которые продолжали считать украинцев и русских одним народом. Тем более что до 1917 г. слово «русский» было не этнонимом, а политонимом, т.е. обозначало не национальность, а гражданскую принадлежность. В своем докладе 1903 года Осип Мончаловский, видный галицко-русский деятель, писал: «Явную поддержку украинофильства со стороны центрального правительства доказывает ежегодное пособие в количестве 20000 корон, получаемое Обществом имени Тараса Шевченко во Львове. От галицкого сейма, т.е. от поляков, украйнофильские общества и редакции ежегодно получают следующие суммы: Общество „Бесіда" во Львове на содержание театра - 14500 корон; певческое Общество „Боян" во Львове - 600; редакция журнала „Учитель" - 1000; Общество „Просвіта" - 10000; Общество имени Т.Шевченко - 8000; редакция детского журнала „Дзвінок" - 400; девичье училище в Перемышле -400; Общество педагогическое на издательство „украинско-русской" библиотеки - 600; женская школа во Львове -3200; базилиане на издание брошюр - 400; на содержание пансионов для бедной учащейся молодежи - 5000, итого -50100 корон, между тем как русские общества не получают ни гроша».

Сегодня на Украине, преимущественно в её западной части, где велика доля польского населения, издаются польские газеты и журналы. В них откровенно пишется о том, чего официальная украинская историография предпочитает не замечать. Так, в 20-м номере «Курьера галицийского» (“Kurjer galicyjskі”) в рубрике «В Европу! Вместе! Вместе!» в статье «Проект украинский в польской мысли и польской политике» описывается заинтересованное участие поляков в конструировании украинской нации, и её дальнейшей поддержке. Приведены иллюстрированные образцы старинных польских почтовых открыток с уже заготовленными гербами «Руси-Украины» (так в тексте) и даже копии патриотических листовок с украинским гимном «Ще не вмерла Україна…», которые тайком печатались в польских издательствах (об этом тоже указывается в тексте). Приводится текст польской песенки, где есть и такие слова: «А кто скажет, что москаль – это брат и друг русинов, тому первый стрельну в лоб я у костёла бернардинов» (“«Kto powiedział że Moskale to są bracia dla Rusinów, temu pierwszy w łeb wypalę pod kościołem Bernardynów»).

Автор статьи признаёт, «что польская сторона была зачинателем более радикальных доктрин, касающихся судьбы Украины, чем сами «заинтересованные» (т.е. украинцы). Из воспоминаний участника польского студенческого движения в Львове Юзефа Новицкого, которого цитирует автор, мы узнаём, что во время гастролей в Львове русского хора польские студенты решили выразить свой протест. Чтобы протест имела украинский характер, они привлекли к акции украинскую радикальную молодежь из местных. Но украинцы в назначенное время не появились. Далее цитирую приведённые в статье воспоминания Ю. Новицкого: «Мы сами должны были врываться в зал и, прикидываясь украинцами.

 

раинцами, петь «Ще не вмерла Украина».

Когда в конце XIX в. представители галицко-русского движения приступили к созданию первой политической русинской организации - Главной русской рады - поляками в Львове под видом народного русинского общества был учреждён т.н. Русский собор. Цель его создания - отвлечение внимания галицких русинов от идей национального возрождения и движения за национальную идентификацию. Первый состав Русского собора насчитывал 64 человека - поляков или окончательно ополячившихся русинов. Действуя под лозунгом «Gente Rutheni, natione Poloni» («Русины польской нации»), Русский собор делал всё возможное, чтобы русины забыли о том, что они - русские. В польской среде родился тогда лозунг «Пустить русина на русина». Для распространения своих антирусских идей под «русским» соусом собор приступил к выпуску газеты «Дневник русский» («Dnewnyk Ruskij»). Главным редактором «Дневника русского» стал Иван Вагилевич, бывший до этого ярким представителем галицко-русского движения, но, издёрганный преследованиями со стороны польской полиции, в конце концов, сдавшийся и переметнувшийся в «польский лагерь». Выпуски издания предусмотрительно печатались двумя шрифтами, кириллицей и латиницей, но последней всё же отдавалось преимущество. Сквозной темой всех выпусков была идея польско-русинского братства против российского царизма, огульная критика Гла Более всего опасаясь реализации плана по разделению Галиции на польскую и русинскую части, опасаясь ослабления своих позиций в не польской, русинской части Галиции, представители Русского собора не жалели сил для контрпропаганды. Так, один из авторов «Дневника русского» Кирилл Венковский громогласно вещал: «...Одним словом, не могу моим простым умом понять, какую пользу принести может народу русскому раздел Галиции на русскую и польскую, запроектированный некоторыми темными, самолюбивыми, желающими почестей и повышений русинами - настроенными черно-желтой лицемерной бюрократией; равно как и всякое иное отделение от поляков».

В виде нововведения на страницах «Дневника русского» публиковались пропагандистские материалы идей украинского сепаратизма, которые на тот момент ещё выглядели политической экзотикой. Творчество украинских литераторов, таких как Т. Шевченко, П. Кулиш и др., превозносилось до заоблачных высот. Так же, как и «заслуги» перед Отечеством перебежчика И. Мазепы и сторонника союза с Польшей гетмана И. Выговского. Поляк Г. Яблонский, член Русского собора, со страниц «Дневника русского» называл представителей антиправительственных кружков в самой Российской Империи борцами и мучениками за лучшую долю. Именно «Дневник русский» многие историки рассматривают как политико-публицистического предтечу украинского сепаратизма. Первые внятные призывы к отделению малороссов от остальной России, планы по их присоединению к Польше и образованию некой федерации народов для борьбы с московитами звучали как раз со страниц «Дневника русского».

Симпатии польской редакции газеты к украинским писателям тоже была продиктована геополитическими соображениями. Такие «таланты», как Тарас Шевченко или Пантелеймон Кулиш устраивали галицийскую шляхту узостью своего политического мышления. «Пусть весь свет будет одним большим селом! Что за беда!», - глуповато-наивно восклицал Пантелеймон Александрович (по данным его биографов). Ум, мыслящий в рамках «большого села», как раз то, что надо. Помыслить о более высоких и тонких геополитических материях ему не под силу. Вместо него это сделают другие, польские умы, носители польской имперской идеи.

Обращает внимание другое, а именно: необычайная духовная близость современной политической украинской элиты и её далёких вдохновителей из Русского собора. Идеи и концепции, излагавшиеся на страницах «Дневника русского», за некоторым исключением, почти полностью перекочевали на страницы современных украинских СМИ. Сомневаться в моральном облике Т. Шевченко, далёком от высоконравственного, запрещено, а творчество П. Кулиша с его «большим селом» и тому подобные писания взяты за основу украинской национальной культуры, пребывающей в областническом самоупоении.

Владислав Гулевич,

 

Полная шизуха.

 

http://www.youtube.com/watch?v=1mWd2VmiiX0&feature=related