Состязание британского и континентального права лишило уголовный процесс РФ состязате

Состязание британского и континентального права лишило российский уголовный процесс состязательности

Одним из важнейших направлений постсоветской судебной реформы считалась организация уголовного судопроизводства на основе принципа состязательности. Этот принцип успешно функционирует в большинстве уголовно-процессуальных систем мира, составляя одну из основных гарантий прав обвиняемого.

В России, по данным официальной судебной статистики, из всех лиц, в отношении которых федеральными судами выносятся приговоры, оправдывается всего 0,3 %. Возможно, правоохранительные органы РФ работают безошибочно, в разы эффективнее европейских, и почти никогда не привлекают к ответственности невиновных. Если же отбросить эту гипотезу за ее неправдоподобностью, приходится констатировать провал реформы и признать, что в сегодняшней России человек, попавший в орбиту уголовного судопроизводства, не располагает сколько-нибудь эффективными средствами защиты.


Чтобы понять, почему в России не работает принцип состязательности, надо взглянуть на проблему со стороны. В мире сегодня существует две основных концептуальных модели уголовного процесса: англосаксонская и континентальная.

Англосаксонская модель — спор равноправных перед независимым арбитром

Суть англосаксонской модели проще всего понять, проведя параллель с гражданским судопроизводством. Там есть истец — человек, который что-либо утверждает (например, что ответчик занял у него денег), и ответчик — лицо, которому предъявлено требование (вернуть долг). Истец доказывает свои слова (предъявляя расписки, свидетелей), ответчик — свои возражения. Стороны находятся в совершенно равном положении, суд оценивает, кто из них убедительнее. Примерно так же состязательная модель видит отношения государственного обвинителя и подсудимого — с той разницей, что обвинитель как бы представляет все общество, которое обидел подсудимый, нарушив уголовный закон.

Уголовный процесс здесь, таким образом, — это спор равноправных сторон перед независимым и беспристрастным судом, исполняющим роль арбитра. Привычного нам "дела" в виде единой папки с результатами расследования нет, да и расследования как такового тоже нет, а есть две стороны, каждая из которых доказывает свою позицию так, как ей угодно. При таком подходе совершенно естественно, что публичные органы уголовного преследования (Crown Prosecutors — королевские преследователи в Англии, Attorneys — прокуроры в США) пользуются теми же процессуальными правами, что и любое частное лицо. Роль суда в основном сводится к оценке предоставленных сторонами доказательств и к контролю за соблюдения "правил игры". Такую модель называют состязательной, поскольку ключевую гарантию прав человека в ней составляет построение всего процесса на основе принципа состязательности — в форме спора равноправных сторон.

Эта система сложилась в Великобритании, возникнув из древнего частно-обвинительного процесса, который не знал разницы между гражданскими и уголовными делами: убили ли человека, ударили или не вернули заем — процесс одинаков и ведется исключительно силами самого потерпевшего. Основным и бесспорным ее плюсом с точки зрения обеспечения прав обвиняемого можно назвать сам подход к построению процесса, ставящий подсудимого в небывало сильную для нас позицию: он приравнен к прокурору. Среди минусов модели — почти непреодолимые сложности в практической реализации: гопник-иммигрант de facto не может иметь такие же возможности, как государственный чиновник, невозможно этого добиться ни в одном государстве.

Континентальная модель — централизованный поиск истины


Континентальная модель уголовного процесса характерна для большинства стран Европы и является наследницей средневекового инквизиционного процесса (термин, происходящий не непосредственно от церковной инквизиции, а от лат. inquiro — исследовать, расследовать). Суть последнего понятия, прежде всего, в сознательной организации централизованным государством уголовного процесса как средства поддержания общественного порядка. При таком подходе уголовный процесс — это упорядоченная деятельность уполномоченных органов и лиц по раскрытию и расследованию преступления, определению виновных и установлению произошедшего, иными словами — истины.



Изначально эту деятельность осуществляло одно лицо — инквизитор: судья, он же следователь, он же обвинитель, он же адвокат. Система эта создавалась именно с целью оптимизации поиска истины, а не для репрессии (которая успешно осуществлялась иными методами). Поиск виновного рассматривался, в сущности, как решение научно-исследовательской задачи. Ключевая проблема, которая привела к глубокому кризису инквизиционного процесса, в том, что исследователь презюмируется добросовестным; на деле же, люди несовершенны и склонны к поиску простейшего пути. Но если научное знание подделать нельзя, так как оно фальсифицируемо и верифицируемо, результат расследования и суда этим критериям не соответствует, ибо он единичен — нет возможности "повторить эксперимент".

Несовершенство человеческой природы
Инквизиционная система просуществовала в Европе как минимум 5 веков, и ее широко известные пороки, конечно, не оставались незамеченными учеными. Обвинительный уклон системы отмечался еще в XVI-XVII веках. В трудах многих известных процессуалистов того времени (А.Маттеуса, Г.Филанджиери) сквозит буквально недоумение: как же так, система логичная, она должна работать, почему же не получается? Ответ они усматривали в несовершенстве человеческой природы, однако долгое время рассчитывали на решение проблемы воспитательными методами, что особенно усилилось в эпоху Просвещения. ...

Смешанная модель Наполеона I


Эта проблема была решена Наполеоном I в 1808 году путем создания существующего по сей день в большинстве европейских стран смешанного процесса, причем гарантии прав обвиняемого были обеспечены без слома существовавшей системы. Предварительное расследование в таком процессе осталось инквизиционным, хотя его осуществлял "следственный судья" (juge d'instruction) — беспристрастное и независимое должностное лицо, входящее в состав судейского корпуса и не поддерживающее обвинение в суде. Судебное же разбирательство стало состязательным, с разделением функций обвинения и суда, поскольку, как показала практика, совмещение этих функций с учетом особенностей человеческой психики чревато необъективностью. Для континентальной трактовки принципа состязательности характерна активная роль суда как органа, обязанного приложить все усилия к установлению в ходе процесса истины.

 

Кодекс Наполеона
Кодекс уголовного следствия (Code d'instruction criminelle) был обнародован Наполеоном I 16 ноября 1808 года. Во Франции он действовал полтора века, а кроме того, послужил образцом для соответствующих кодексов большинства государств Европы, в том числе Италии, Бельгии и др. - достаточно вспомнить географию наполеоновских завоеваний. Основным автором кодекса считается граф Жан-Батист Трейяр, адвокат, депутат Конвента, член Комитета общественного спасения и президент Совета пятисот, судья и министр. Именно он считается вдохновителем комиссии, составивший проект всех трех основных наполеоновских кодексов (Гражданского, Уголовного и Уголовного следствия). Трейяр был также президентом Национального конвента во время процесса над Людовиком XVI. ...

Последний момент исключительно важен, так как благодаря ему обеспечивается защита прав обвиняемого даже в тех странах, где к настоящему времени отказались от следствия как такового (в силу громоздкости) в пользу прокурорского дознания — как, например, в Германии. Там дело на досудебных стадиях расследует полиция под руководством прокурора (Staatsanwalt) — то есть сторона обвинения; однако суд при этом активно контролирует ее действия и обязан установить истину.

Таким образом, в обеих системах имеются механизмы, обеспечивающие общую справедливость процесса: в первой модели это всеобъемлющая состязательность, во второй — беспристрастный орган, в чьем производстве находится дело (следователь и суд), и который обязан ex officio установить объективную истину. При этом содержание принципа состязательности в двух системах совершенно разное. В последние полвека отчетливо проявляются тенденции конвергенции этих систем, однако концептуально дуализм систем сохраняется.

Российская система — простые решения сложных проблем


Причем причины не в злом умысле. Печально знаменитые репрессии, в том числе 1930-х годов, осуществлялись в основном "двойками" и "тройками" — чрезвычайными трибуналами, действовавшими вне рамок тогдашних уголовно-процессуальных норм, либо вообще без суда и следствия. "Ординарный" же уголовный процесс ничего из ряда вон выходящего не содержал и пострадал, в основном, в силу склонности советской власти искать простые решения сложных проблем.

Не так разделили
В результате отторжения западной уголовно-процессуальной мысли в советской науке возник целый ряд недоразумений. Так, в континентальной модели одним из основополагающих является принцип разделения процессуальных функций: расследования, обвинения и суда, каждая из которых должна возлагаться на отдельное должностное лицо. Советская доктрина, не склонная к вдумчивому изучению "буржуазной" науки, выделила в рамках этого принципа функции обвинения, защиты и суда, причем большинство ученых по сей день пребывает в неведении относительно разницы трактовок этого принципа в России и за рубежом. Российский подход делает принцип абсолютно бессмысленным, поскольку его цель - четкое разделение полномочий различных государственных органов, адвокат-защитник же и без того явно отделен от прокурора и суда. Зато сегодняшний российский следователь, лицо по определению беспристрастное, отнесен действующим УПК к стороне обвинения, что с точки зрения рассматриваемого принципа нонсенс - однако никого не смущает. Причины этого казуса глубже простой невнимательности: в СССР никому даже в голову не приходило, что принцип процесса несет некую функциональную, а не сугубо идеологическую, нагрузку. ...


Захотели получше обеспечить законность — и поставили следователя, а затем и суд под контроль прокурора (обвинителя); в результате, вполне естественно, возник обвинительный уклон правосудия. Декларируемая непогрешимость правоохранительных органов привела к постепенному превращению суда в формальность, а заодно к отказу от презумпции невиновности (логика следующая: следователь не может подозревать кого-либо беспочвенно, поэтому такая презумпция есть фикция). Правда, активность суда и его нацеленность на установление истины отнюдь не была забыта, а, наоборот, всячески подчеркивалась. Однако в силу вышеописанных обстоятельств, да еще с учетом того, что для разгрузки органов прокуратуры было допущено проведение суда в отсутствие гособвинителя, свои полномочия суд использовал, в основном, целях обвинения. Сам принцип состязательности постепенно стали рассматривать как "буржуазный", а затем и необоснованно путать с состязательной (англосаксонской) формой уголовного процесса. Соответственно, стали говорить о его несовместимости с истиной как целью уголовного процесса. В итоге мы получили континентальную модель состязательности, извращенную до неузнаваемости.

Решив в рамках либерализации 1990-х годов преодолеть негативное советское наследие, панацею увидели, вполне естественно, в состязательности. Но, во-первых, сам принцип состязательности, как уже сказано, путали с состязательным англосаксонским процессом, а, во-вторых, у многих выработалась аллергия на "активный суд" — поскольку он злоупотреблял полномочиями. В результате Конституционный суд РФ — из самых лучших побуждений — сформировал позицию, согласно которой "суть принципа состязательности состоит в разделении функций разрешения дела, обвинения и защиты, выполнение же судом одновременно двух функций — обвинения и разрешения дела — порождает неравенство сторон", что соответствует англосаксонской трактовке принципа.


В целях реализации новой концепции была урезана активность суда и исключены упоминания об истине как цели доказывания, а предварительное расследование попытались превратить в два параллельных: обвинения и защиты. С этой целью следователя отнесли к стороне обвинения и исключили его обязанность объективно расследовать дело; однако наделить адвоката полномочиями по сбору доказательств законодателю не позволила естественная инерция. В результате в современном российском судопроизводстве нет гарантий прав обвиняемого, свойственных ни той, ни другой модели, а принцип состязательности "подвешен в воздухе" и реально не функционирует.

Переходящие грабли

На те же грабли наступила Италия, предпринявшая грандиозную реформу уголовного судопроизводства в 1988 году. Там были схожие проблемы, основная - формальный характер судебного следствия и решение большинства дел на основании прокурорского досье. Итальянские реформаторы тоже ввели состязательность на англосаксонский манер, разделив предварительное и судебное следствие. Для этого была создана система doppio fascicolo, "двойной папки": из всех собранных следствием материалов судья знакомится только с имеющими доказательную силу. Это должно было перенести центр тяжести процесса на судебную стадию, где сторона защиты пользуется большими правами. Реализация реформы столкнулась с огромными трудностями, не преодоленными до сих пор. Судьи посчитали новые правила чересчур громоздкими, поэтому Конституционный суд неоднократно принимал решения, противоречащие духу проведенных реформ. После чего законодатель каждый раз вновь закреплял нововведения. Ситуация неоднозначна до сих пор. ...

Литература


[1] п. 3 Постановления ВС РСФСР 24.10.1991 N 1801-1 "О Концепции судебной реформы".
[2] http://www.cdep.ru/index.php?id=5 (сайт Судебного департамента при ВС РФ)
[3] п. 5 Постановления КС РФ от 28.11.1996 N 19-П.