По сути, русские — это один из последних народов на европейской части света, который сохраняет, в сущности, нацистские представления о характере народной целостности. Русским по сей день свойственно рассуждать о «русской крови», о том, что, например, «я наполовину татарин, а на четверть еврей», «у меня есть немного немецкой крови» и т.д. В. Тишков. Директор института этнологии и антропологии Российской академии наук. Одним из столпов национализма, в общей его трактовке, и без чего невозможно его существование это особенная идея, особенный стиль и направление мышлении. Идея, которая является сердцевиной национализма – идея нации. Национальная идентичность, в современном понимании является принадлежностью к «народу», при условии, что его определяют как нацию абсолютно все слои населения, впрочем, как и вертикаль власти. Каждый кто принадлежит «народу», согласно этого определения разделяет его высшие элитарные ценности, что в свою очередь означает образование логически и социально стратификованной национальной популяции, как однородной в своей основе. Национализм, наиболее распространенная форма партикуляризма в современности. В сравнении с крайними и устаревшими его формами, которые он вытеснил, это наиболее успешно развитая (конечно не лишенная некоторых недостатков) форма партикуляризма, в которой каждый индивид выводит свое понятие личности и индивидуальности из принадлежности к обществу, чувству неразрывной связи с ним. Мир, который разделен на отдельные сообщества и национальная идентичность имеет тенденцию объединятся, и смешиваться с чувством уникальности и теми признаками, которые являются ее оставляющими. Влияние на формирование современного национализма, как идеологии, оказала государственная идеология послевоенного времени: из понятия немецкого «национал-социализма» было фактически изъято определение ее как «социалистической», но оставлена характеристика как «националистической». Последнее привело к практическому отождествлению национализма с нацизмом и ставило табу на неидеологизированном подходе к этому предмету. Между тем, западная нациологическая мысль привыкла к довольно чёткому разграничению этих понятий: если национализм понимает нацию или как сообщество, организованное на основе политического принципа гра-жданства (гражданский национализм), или как сообщество, организованное на основе общности языка и культуры (этнический национализм), то нацизм предполагает биологические основания нации, кровно-генетическое определение национальности. Различие столь принципиально, что и исследование идеологий национализма и нацизма также со-ставило различные области научной мысли. Советская традиция отождествления нацизма и национализма оказала огромное влияние не только и не столько на научную общественность, сколько на массовые представления об этих идеологиях. Если у нерусских народов сохранялись (и во многом поддерживались) свои традиции националистической мысли, благодаря чему эти народы очень быстро вернулись к ним в конце 1980-х — начале 1990-х гг., сделав их официальными идеологиями новых независимых государств (Прим. уже давно бы вернулись если бы кто-то не лез в чьи-то обьятия...), то для русских национализм оставался табуированной идеологией, ассоциировавшейся главным образом с «фашизмом», с гитлеризмом. В национализме виделась в первую очередь абсолютизация кровно-генетической темы, биологизаторского восприятия человека и обществ. Если в 1990-е гг. тема национализма была третьестепенной, то в 2000-х она оказалась всё более и более актуальной. Помимо активизации различных движений, называющих себя националистическими, и все новых социологических данных о популярности националистических лозунгов, национализм прорвался и на уровень высокой политики: он стал составляющей идеологии некоторых провластных фракций, а президент страны огласил одну из его версий в качестве чуть ли не официальной. Свой «Русский проект» заявила основная партия власти. Однако тема национализма сталкивается с целым рядом проблем, которые мало знакомы другим народам бывшего СССР. В России нет своей традиции националистической мысли: дореволюционная оказалась уже мало актуальна и подзабыта, советской не было в связи с проведением ленинских принципов национальной политики, а новую приходится формировать почти с нуля. При этом российское общество вынуждено преодолевать некоторые устаревшие штампы советской мысли и осваивать огромный фонд научной литературы на тему нации и национализма, который появился в послевоенное время на Западе. В 1940 годах Ганс Кон сформулировал понимание «национализма как первичного, формирующего фактора, а нации — как его производной». Для большинства исследователей природы наций это утверждение стало аксиомой: «Нация возникает с того момента, когда группа влиятельных людей решает, что именно так должно быть». И в этом плане особен-но важным представляется как раз то, что эта «группа влиятельных людей» понимает под «нацией», как она представляет себе её природу и свойства. Нацию следует рассматривать как символ, а всякий данный национализм — как имеющий множество значений, выдвигаемых в качестве альтернатив и оспариваемых различными группами, которые маневрируют, пытаясь застолбить своё право на определение символа и его легитимирующие воздействия. От того, как будет проходить дискуссия о природе нации в современном обществе, напрямую зависит то, каким это общество будет завтра. Представление о том, что формирование нации — в той или иной степени задача будущего, утвердилось в большинстве работ участников современных дискуссий. Это совмещалось с сохранившемся господством в сознании советского дискурса «национальности» как преимущественно биологической характеристики, наследуемой от родителей по факту рождения и никак не связанной с культурой, языком и социальной средой обитания человека. Это понятие, введённое в нашу жизнь Конституцией, законсервировало взгляды ещё самых ранних исследований природы этничности и их теоретических систематизаций, причём главным образом как раз немецких и английских, то есть именно тех представлений о биологической природе народов, на которых и была основана нацистская мысль. Биологизаторское представление о свойствах «национальности» закрепило в сознании русских те структуры мысли, от которых Запад отказался после Нюренбергского процесса, наложив на них в своей культуре очень жёсткое табу. Стоит оговориться, что сама эта мысль о биологической национальности так же имеет западное происхождение и никак ни с русской ни с украинской традицией осмысления русскости и украинсткости (как церковно-конфессиональной общности) она не связана. Однако она происходит из той традиции западной мысли, которую позже там же признали преступной.
Часто можно видеть, как вполне русский по культуре человек определяет себя как пред-ставителя другой национальности только на том основании, что таковы были по паспорту его предки и в нём течёт «нерусская кровь». Он признаёт родным свой «национальный» язык, даже если знает на нём лишь несколько слов (или того меньше), он смотрит на рус-скую культуру как на чужую. Культура, язык, идентичность для него полностью опреде-ляются его «кровью», его биологической наследственностью. Опасность русского нациз-ма, как и нацизма других народов, живущих в России и рядом с ней, — не выдумка «либе-ралов», она очень реальна. Однако её реалистичность основана не на «русской ксенофо-бии» или «великорусском шовинизме», которые присутствуют в нашем обществе ещё в зачаточном виде, — несравнимо меньшем, чем у народов западнее и южнее нас. Она ос-нована на той нацистской структуре социального мышления, которая, кстати, свойственна современным «борцам с фашизмом» часто ещё в большей степени, чем тем, с кем они бо-рются. Аргументация своей нерусскости на основании того, что «во мне столько кровей понамешано!» или «я же полукровка…» чаще всего встречается как раз в нашей либеральной среде. Это «многокровие» видится залогом толерантности, близости к вожделенным образцам западного либерализма, однако нигде на Западе этническую толерантность не обосновывают, подсчитывая проценты «национальных кровей» в своём организме. Миф «национальной крови», родившийся там, в XIX веке и нашедший полноценное воплощение в идеологии нацизма, был и, к сожалению, остаётся важнейшей чёртой мышления русского народа. Падение Советского Союза ничего в этом не изменило. Эта структура мысли теперь налагается на новые споры о национализме, придавая им весьма своеобразный вид. Восприятие этничности как социобиологической категории, наравне с пришедшим вместе с западной политической культурой осознанием необходимости строительства своей нации, приводит к постулату «гражданственных» основ будущей нации и призывам к ликвидации аспектов этничности в политической сфере. Выработанные на Западе леволиберальные концепции «политической нации», лишённой этнических оснований, некий идеальный тип французской или американской наций, стали спасительной соломинкой для власти в условиях наглядного роста националистических настроений в обществе и сохраняющегося господства биологических понятий националь-ности. (Прим. Запомните товарищи эти слова) Первые официальные декларации государственной идеологии на основе «гражданского национализма» прозвучали в России ещё в 1994 году, Главным оппонентом этой идеологии объявляется «этнонационализм», говорить об опасности которого стало хорошим то-ном. Фактически, это противостояние можно рассматривать как противопоставление «российского» как связанного с государственностью и «русского» как уходящего в далёкое прошлое этнического показателя. Однако стоит вглядеться в систему обоснований такого противопоставления. В ней я бы выделил два основных направления. Одно из них в целом соответствует по своим аргументам современным западным диспутам о характере и предпочтительности того или иного вида национализма. Другое направление — наиболее распространённое, господствующее. В нём происходит совмещение идеи о двух видах национализма с социобиоло-гическими понятиями об этничности. В результате теряется граница между этнонациона-лизмом и собственно нацизмом, против этнонационализма приводятся аргументы обще-националистического свойства, направленные против нацистской идеологии. Примечательно, что для такого хода мысли не свойственно призывать к полному уничтожению этничности, но лишь к выведению её за рамки сфер публичной политики. Гражданский национализм вовсе не отрицает этническую принадлежность и не зовет сменить ее на политическую. В данном случае речь идет не об ассимиляции. Этническая идентичность должна сохраниться, но ее рамки необходимо строго ограничить социокультурной сферой (школы, ансамбли, литература и т.д.). В политико-правовой сфере культу этничности должен быть положен конец. То есть, создав «гражданскую нацию», оставить этничность, являющуюся именно биологическим явлением, для сферы общественной жизни. На тех же основаниях строится и вся культурная жизнь общества. Этносы как биологические общности, обладающие своей «кровной» сущностью — почти нонсенс для современной западной, да и отечественной, этнологии. Многие утверждают уже состоявшийся факт российской нации: «Россияне — это свершившийся факт и только малая просвещенность, узколобый национализм или политические амбиции стоят за утверждением о провале проекта гражданской российской нации. При этом мы говорим об объективном существовании российской нации, но указываем на отсутствие российского национального самосознания: в России «есть реальное единство при сохранении этнокультурного разнообразия среди россиян, но нет представления о едином народе, его национальных интересах и национальной культуре» (Прим. Ничего не напоминает? Оказывается у наших братьев те же проблемы). В связи с этим делается акцент на необходимость проведения разъяснительной работы, на пропаганду российской идентичности: «Всеми доступными методами нам нужно решительно утверждать российский национализм, имея в виду осознание и отстаивание нацио-нального суверенитета и интересов страны, укрепление национальной идентичности российского народа, утверждение безоговорочного приоритета самого понятия российский народ». Ф.Глинка ещё в начале XIX столетия написал, что ««национализм» рождается из «национального самосознания» — как «армия» рождается из «народа». Это — тот же самый «народ», но уже он «вооружен» и «умеет» сражаться». И облик будущей нации будет напрямую зависеть от того, на основании каких понятий народ будет формировать свою национальную жизнь. Если в основе строительства нации будет положен советский принцип «национальности», если нация будет строиться на основе раннесоветских практик, мы получим либо недолговечное нацистское общество, либо череду попыток создания «гражданских наций» по оторванным от реальной жизни лекалам современных западных теоретиков. Существование абсолютного суверенитета народа как нации, как в целом, так и признание фундаментального равноправия его слоев является сущностью функционирования и основным принципов современного национализма и основным принципом демократии. НАРОД ТОЛЬКО ТОГДА МОЖЕТ НАЗЫВАТЬСЯ НАРОДОМ, когда будет оформлен как нация, а нация в свою очередь предполагает единение всех этнически и неэтнических слоев в единое социально-законченное сообщество. Демократия и национальность, в современной трактовке - две неразрывно связанные единицы, а национализм лишь форма, в пределах которой она существует, и руководствуется национальной идеей.
