(Статтю подано мовою оригіналу) 24.12.2010 | Вячеслав Артеменко Продолжение исповеди у вечного огня Сиквелы обычно не удаются, однако обилие читательской почты обязывает ответить. Я благодарен всем, кто меня поддержал и тем, кто честно не мог со мной согласиться. Среди них мой друг и, не побоюсь этого слова – учитель, человек глубоко порядочный, несмотря на род занятий. Но все мы, кто прожили девяностые и чего-то добились, далеко не святые. Он обратился ко мне с недоуменным вопросом «У тебя вообще, кто-нибудь из родственников воевал?» На что я честно ответил: «Все деды и мужья сестер моей бабушки», а потом не таясь, как в анкете – я их застал, добавил: «И все родственники пребывали на оккупированной территории». То есть, я могу сравнивать по семейным преданиям оба «новых порядка». Но сначала о другом. Уважаемые читатели, те, кто помнят своих предков-фронтовиков, скажите себе и мне: за что они воевали, за пятиконечную звезду с серпом и молотом и за красное знамя, или за свои дома, семьи, свою маленькую и большую Родину? Мой дед, вскоре после того, как расстался с семьей, получил известие, что его жена и двое детей погибли под бомбежкой в эвакуации. Известие к концу войны оказалось ложным, что имело свои сложные матримониальные последствия. Скажите, получив его, он для поддержания «боевого духа» нуждался в «красном знамени», к слову, таком же как у немецких «братьев по классу» и идеологии? Под любым другим, трехцветным российским, или двухцветным польским – семью вывезли из Белостока, он, что - воевал бы хуже? Я потом узнал, что дед был под Великими Луками, это страшная бойня для обеих армий: Красной и Вермахта. Как они это выдерживали – я не знаю, наверное, это были немного другие люди. Из своего опыта начала 1990-х я вынес одно: под минометным огнем тяжело оставаться атеистом. Формальную принадлежность к ВКП(б), или НСДАП(б) – в смысле не к «ремовско-штрассеровским двурушникам», а к верным «гитлеровцам», мы всерьез не рассматриваем - время было такое. На могиле деда мы поставили памятник, на котором вырезаны пропеллер и крылышки ВВС, а не пятиконечная звезда. Как я вспоминаю, это не было осознанным актом – никто о ней даже не подумал. Я разделяю «Красную Звезду», как воинскую награду – храню две таких, и ее - как символ безбожного режима, обрушившего на крестьянство неисчислимые бедствия, так что еще в 1970 гг. моя вторая бабушка-вдова жила в хате с соломенной крышей и земляным полом. Думаю, немцы также разделяют «Железный Крест» и свастику на нем, хотя их солдатские вдовы в 1970 гг. жили не в пример лучше. Поколение участников войны, даже формально исповедывая принятую идеологию, оставалось во многом неприрученным режимом– слишком многое они повидали. Отец моего старшего товарища Николая Ивановича – матерого полковника внутренних войск, до академии служившего в конвойных дивизиях за Уралом, и людей, иначе, как «шелупонь» не называвшего, был танкистом и воевал с конца 1941 г. Сыну он рассказывал, что когда их перебрасывали на Дальний Восток - воевать против Японии, то по опыту войны с немцами они прикидывали, что это протянется еще года два-три. Поэтому терять им было уже нечего и на любые предъявы станционных комендантов – на станциях они откровенно буйствовали, отвечали поворотом в их сторону башенных орудий и пулеметов. Он увидел только одну страну, где люди жили беднее, чем у него дома – в Кузбассе и где он действительно почувствовал себя Освободителем. Это была северная часть Кореи, там дети до развития вторичных половых признаков ходили голые, у нас – в рубашках. И вот он вернулся с войны и опять пошел работать на шахту в Кузбассе. Пил, конечно. Поагитируйте такого человека «за советскую власть». Его сын пошел в советскую армию, а затем во внутренние войска, чтобы не гнуть спину как отец. Мой дед тоже вступил в Красную Армию добровольцем в 1933 г. – когда ее численность была 600 000 чел. - то есть, по конкурсу. Почему, думаю вам понятно – чтобы не сдыхать в колхозе от голода. В это же время и по случаю того же голода, который как оказалось, к счастью не был «геноцидом» – иначе мои бы вымерли все, а не только старший брат моего отца, две женщины в разных областях СССР: Черниговской и Брянской, ходили в город продавать свой труд. Одна обменивала на еду рукоделье (бабушка Саша очень хорошо вышивала, я помню), вторая – прабабушка (имя забыл, у нас говорили «Корнеевна» – надо сходить на могилу посмотреть), работала на станции в еврейской семье. Спасибо евреям, добрые люди давали ей продукты и помогли нам выжить. Вот только откуда там эти продукты взялись? …Уже в 1970 гг., будучи старшеклассником, я кастрировал кабанчика. Привязал его за задние ноги к забору, прорезал мошонку и выдавливаю тестикулы, натурально – без местной анастезии. И внезапно поймал себя на том, что ласково именую орущего кабанчика «комунякой». Прорезался голос предков, хотя отец только раз напел мне частушку «Трудовской комнезам залезае по лесам, а Довжицкий комчека – проверяе пинжака». Мы этого им никогда не забудем, я и внучка научу: «Берется коммунист, а потом берется японский штык…». Почему именно японский, а не австрийский или немецкий (у нас дома все были) – ими так не порежешь. На ком великий социальный эксперимент власти почти удался, так это над поколением, родившимся в 1930 гг. К счастью жива еще племянница моей бабушки тетя Надя. Я помню разговоры этих двух женщин. Моя бабушка, она как и прабабушка, прожила девяносто три года, каждый вечер молилась на ночь. С ее голоса я сам запомнил «Отче наш» и нетвердо – «Богородицу». Тетя Надя, ей было уже под семьдесят – пора и о душе подумать, ИСКРЕННЕ не понимала – зачем она это делает. Ведь там, за гробом – ничего нет, уверяла она нас. При этом коммунисткой она не была – просто советский человек, очень даже хороший, как личность. Стена нетерпимости и непонимания воздвигнутая в умах этого поколения непреодолима. К счастью были и такие, как мой отец. Я помню серьезные размолвки между отцом (1933 г. р.) и матерью (1940 г. р.) на темы политики, идеологии и религии. Для матери - она была членом КПСС, отдельные представители духовенства могли быть просто нравственным авторитетом, не более. Понять сущность Бога, веры, религии, обряда ей было не по силам – полученное образование мешало. Недаром этим «бесплатным образованием» поколение 1930-х гг. так искренне гордится. Поэтому я понимаю недоумение многих респондентов по поводу христианской ревности юных активисток из «братства Святого Луки». В обелиске на площади Славы и «вечном огне» они видят что-то, пусть и явно нелепое - люди-то культурные, но служащее доброму делу – «увековечиванию» памяти павших в той войне. Я же искренне вижу в нем капище языческим демонам, в жертву которым принесли с христианского кладбища кости умерших. Для придания приношению большей ценности выбирали чином повыше, желательно - генералов (общим счетом, включая комиссара госбезопасности, двенадцать). Я только затрудняюсь определить: кому именно принесли жертву? Лысый человек, стоящий на фаллическом постаменте, часто с поднятой вперед и вверх рукой символизирующей эрекцию – это В.И.Л. он же Ваал. Человекоподобный демон в женском или мужском обличье, одетый в военную форму или в тунику, вооруженный мечем и нередко - с ребенком на руках – это Молох. Там, где они стоят - война и раздор не прекратятся никогда. В Ливане в долине Бекаа, где находится капище Баальбек, они длятся уже три тысячи лет. Когда царь Соломон в старости вздумал приносить жертвы Ваалу, его царство распалось. Вечный огонь – это символ Митры. Ему официально поклонялись легионы Красной а затем и Советской Армии. Вероятно, в современной российской армии это поклонение так и не отменили. В украинской не отменили точно. Возьмите устав внутренней службы и прочтите в нем о таком воинском ритуале, как «торжественная заря». Личный состав до командиров полков (легионов) включительно выстраивают и они воздают почесть оружием (артиллерийская батарея производит залп), знаменами, световыми сигналами (три сигнальных ракеты) и музыкой (сводный оркестр исполняет «зарю») заходящему солнцу. Зачем? Найдите иную причину, кроме поклонения Митре.
В сравнении с двумя вышеназванными демонами Митра относительно безвреден и неопасен. Он приучает солдата к неизбежности гибели и даже намекает на какое-то их языческое «воскрешение»: солнце-то наутро встает, а огонь пылает и во тьме. Однако, когда император Диоклетиан, большой в своем деле диалектик, предложил четырем римским солдатам-христианам – Северу, Севериану, Карпофору и Викторину, принести в закрытом помещении («ленинской комнате», в украинской армии - «светлице») небольшую жертву – мол, никто не увидит (так солдаты-казахи в автопарке под машиной ели «шашка» - свинью, чтобы Аллах не видел), по преданию один из них ответил «ego vos et irrumabo, Caesar» - член тебе в глотку, император. И его нетерпимость можно понять. Это не гомофобия – это неприятие педерастической этики и эстетики. О вкусах не спорят. Примерьте ситуацию на себя. Вы умрете, вас погребут на кладбище по обряду вашей веры. Где вы, как христианин будете «чаять воскрешения из мертвых и жизни будущаго века». (Подробнее и правильнее вам разъяснит священник.) Но, ваш прах выроют, снесут в парк, где зароют в неосвященной земле. И раз в году, на ваших костях будет проходить ритуал, когда глава государства, выступающий как жрец-авгур (он же прошел ритуал инаугурации), будет делать жертвоприношение - возлагать венок из плодов земных. Зачем это ему, понятно – положение обязывает. Авгур все-таки. А зачем это вам. Вы-то знаете, что в число семи дел милосердия для души входит «за живых и мертвых молиться». (Протестанты смотрят на это немного по-другому, но на счет недопустимости жертвоприношений и они меня поддержат.) А в число семи дел милосердия для тела входит «умершего похоронить», заметьте – не «перезахоронить». Тут и протестанты со мной согласятся. Почему я отметил слово «перезахоронить». Даже делая доброе дело, наши люди подчас из-за прискорбного невежества неправильно его называют. Прах воинов, собранный на поле брани не «перезахоранивают», а «хоронят» - если обряд производится по-христиански, или согласно иному аврамическому учению, разумея иудаизм и ислам. Следует отделять овец от козлищ (хотя в России, где овцы Романовской породы дают приплод и от козлов, уже не отделишь). Есть могилы и есть замполитский языческий аттракцион, устроенный на могилах. Могилы умерших не следует почитать, но не следует и оскорблять. «Пускай мертвые сами погребают своих мертвецов» (Евангелие от Луки). А к замполитскому аттракциону, даже установленному на могилах, следует относиться как к любому другому аттракциону - цинично. Кроме того, у нас еще существует достойный сожаления, отчасти языческий, обычай – гробки. Поедание пищи и воззлияние на могилах. Поэтому оскорбить чью-либо могилу принесением к ней пищи и поеданием оной в представлении наших людей невозможно. Приходилось слышать предъявы об осквернении огня колбасой. Что вроде младохристианки, жарившие колбаску на Вечном огне, совершили хулиганское действие по отношению к огню, за что находятся теперь в розыске. Однако ангелы потому и научили людей им пользоваться, чтобы огонь им служил, а не они ему. Кроме того огонь нельзя осквернить, ибо он сам есть очищение. В первый раз Землю очищали водой, окончательно она будет очищена огнем. А вообще – все уголовное дело шито белыми нитками и не стоит жареного яйца. Абсолютное большинство павших в той войне - христиане, мусульмане и иудеи. И только малая часть - язычники и безбожники. Почему всех их поминают в «Вечной Славы парке» по языческому обряду, придуманному двадцать лет спустя после войны? Кто-нибудь мне это объяснит? Только не заводите опять «за нашу советскую родину»! В этом призыве одно слово лишнее. Эту загадку придумали смекалистые политрабочие в 1943 г. – вместе с погонами. Их, к слову, впервые опробовали для «оперативной маскировки» присутствия войск НКВД в Синцзяне, там к политруку обращались «товарищ поручик», и по псевдониму, допустим, «Голицын». Выглядело очень по-русски. Для уйгуров. А мою исповедь, боюсь, придется продолжить. У меня в России подросла дочь и мне ей нужно многое сказать о событии, которое она увидела по ТВ и об Украине в целом.
