Падение берлинской стены: 20 лет спустя Кому была нужна разделенная Германия? Современный Берлин считается самой экстравагантной и продвинутой столицей Европы, он притягивает к себе миллионы молодых людей со всего континента. Музыкальные фестивали, арт-салоны, модные клубы стали визитной карточкой Берлина, сделали его центром молодежной субкультуры. Частью нового облика Берлина стали и превращенные в туристические достопримечательности остатки Берлинской стены, расписанные всевозможными граффити, рисунками и надписями. Сейчас в Берлине идет празднование 20-летия «падения стены», ставшее для миллионов немцев символом окончания холодной войны и воссоединения Германии. На сцене, сооруженной у Бранденбургских ворот, уже выступила культовая группа U2, прошло красочное шоу, ставшее частью торжественной церемонии вручения наград MTV Europe Music Award. Праздничная атмосфера передается российским парням и девушкам, оказавшимся сейчас в Берлине. Однако настроение сразу начинает портится после того, как молодые люди, в 1989 году посещавшие ясли и детские сады, а то и вообще еще не родившиеся на свет, заходят в интернет, чтобы побольше узнать о событии, юбилей которого будет отмечаться 9 ноября. Из иностранных (а часто, увы, и из российских) источников они могут составить такую картину произошедших событий, которая соотносится с реальностью как позитив с негативом. В соответствии с ней всю вину за послевоенное разделение Германии несем мы, русские. Мы же виноваты и в том, что якобы установили для «восточных» немцев невыносимые условия жизни за «железным занавесом». А закончилась все эта драма лишь благодаря тому, что США и их союзники по НАТО одержали над СССР «победу» в Холодной войне. Так ли все обстояло на самом деле? Начнем в первого вопроса – о разделении Германии. Кто не поленится и заглянет в учебник истории, сразу удивится: просоветская ГДР как государство возникла значительнее позднее ФРГ. Почему? Потому, что Советский Союз, закончивший войну с колоссальными людскими и экономическими потерями, вовсе не горел желанием проводить на оказавшихся под его контролем немецких землях социалистические эксперименты. Советский план был куда более реалистичен: превратить Германию в единое нейтральное демилитаризованное государство, в своего рода буфер между славянским миром и англо-американцами. Для Германии предлагалась та же самая модель, что и для Австрии с Финляндией, которые стали после Второй Мировой войны процветающими нейтральными странами. Именно поясом нейтральных стран, а вовсе не пресловутым «железным занавесом» Москва хотела тогда отгородиться от нового потенциального противника. Однако США и Великобритания рассуждали иначе: контролируя большую часть территории Германии, они отказались от советского предложения и начали создавать ФРГ, готовя ей роль военно-политического тарана, направленного против советского лагеря. Перевести затем идеологическое противостояние в противостояние геополитическое было не так уже сложно: у англо-саксов был еще один важный мотив – нежелание выводить из Германии свои войска, что было бы неизбежно в случае придания стране нейтрального статуса. Любопытно, что собственно британские планы в отношении послевоенного устройства Германии были куда «круче» остальных: Черчилль собирался вернуть немцев в добисмарковскую эпоху, создав на германских землях несколько маленьких недееспособных государств. Идею, возникшую в Лондоне, поддержали и в Париже. Даже сорок лет спустя, когда Михаил Горбачев и Гельмут Коль вели переговоры о воссоединении Германии, британские и французские лидеры противились созданию единого немецкого государства. Недавно в The Daily Telegraph появилась интересная статья о позиции, которую занимала в тот период Маргарет Тэтчер. Как выяснилось, в марте 1990 года, спустя несколько месяцев после падения Берлинской стены, «Тэтчер призывала Францию объединить усилия перед лицом „немецкой угрозы“, а также высказывала опасения, что объединенная Германия попытается стать самой могущественной страной Европы. За два месяца до событий ноября 1989 года в Берлине Маргарет Тэтчер встречалась с Михаилом Горбачевым и сказала ему, что объединения Германии не хочет ни Великобритания, ни вся Западная Европа. По ее мнению, объединение угрожало дестабилизацией международных отношений в целом и безопасности Великобритании в частности. Такие же фобии обуревали и президента Франции Франсуа Миттерана. На встрече с Тэтчер он сообщил, что позиции объединенной Германии будут более крепкими, чем при Гитлере». Возможно, эти слова стоит сегодня почаще напоминать многим брюссельским политикам, упрекающим Германию в «чрезмерно тесном» экономическом сотрудничестве с Россией, которое, якобы, идет в ущерб «общеевропейским интересам». Уроки «красно-красного» Берлина Любой объективный историк, каковы бы ни были его политические взгляды, будет вынужден признать: вина за разделение Германии лежит не на нас. ГДР возникла тогда, когда ничего другого ни Москве, ни восточногерманским коммунистам и левым социал-демократам уже не оставалось. Последних, кстати, даже с натяжкой нельзя было считать «марионетками СССР»: это были самостоятельные политики со своей, временами – не слишком удобной для Москвы позицией. И очень гордившиеся тем, что Германия – родина марксизма. Особенности политического режима, установившегося в ГДР, представляют собой отдельную тему для разговора. Мировоззрение его лидеров во многом сформировалось еще в 1930-х годах, в годы «войны идеологий», когда коммунисты подвергались жестоким преследованиям не только со стороны фашистов, но и властей Веймарской Республики. Именно этим, возможно, и объясняются их решения о возведении Берлинской стены или жестокие приказы стрелять по всем, кто попытается попасть в западный сектор. Помня об этом, нельзя, однако, не видеть и другую сторону медали: многие активисты Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) были героями антифашистского сопротивления, стремились воплотить в жизнь идеалы социальной справедливости. Конечно, ГДР не могла равняться с ФРГ по среднестатистическим показателям уровня жизни, однако считать Восточную Германию «бедной» страной было бы явным преувеличением. И не потому ли сегодня объединенным Берлином управляет «красно-красная» коалиция с участием Левой Партии, костяк которой составляют лидеры обновленной СЕПГ? Не потому ли Левые прочно удерживают лидерство в том самом Восточном Берлине, который 26 лет был отгорожен от Западного многокилометровой стеной, где за них голосуют не только пенсионеры, но «продвинутая» молодежь? Не потому ли вместе с выходцами из восточногерманской соцпартии ведет свою политическую борьбу Оскар Лафонтен, который в год объединения Германия (1999) был кандидатом в канцлеры от СДПГ, которого Вилли Брандт считал своим политическим наследником? На что рассчитывают «победители»? Перейдем теперь к последнему из поставленных нами вопросов – о мифическом «поражении» СССР в Холодной войне, которое, будто бы, и сделало возможным падение Берлинской стены. Стоит вспомнить, что в 1989 году СССР представлял собой мощную силу – как в военном, так и в экономическом отношении. На протяжении десятилетий интеллектуальные элиты Запада призывали нашу стану к гибкости и компромиссам – во имя создания более справедливого планетарного устройства, в котором не будет бессмысленной и опасной гонки вооружений, ядерного противостояния, во имя конвергенции социальных систем, в ходе которой будут востребованы лучшие черты и достижения как капитализма, так и социализма. В конце концов Советский Союз на этот компромисс согласился, и не наша вина (скорее – беда) в том, что геополитические оппоненты цинично воспользовались этим в своих целях. Несколько лет назад всем, кто служил в американской армии с сентября 1945 до августа 1991 года вручили медаль «Cold War Victory» – «За победу в холодной войне». Можно ли назвать вменяемыми людей, принявших такое решение? Ведь на протяжении веков злоупотребление доверием (а то и прямой обман) противника никогда не считался доблестью! Двадцать лет назад Москва согласилась на объединение Германии, и едва ли кто-то в России сейчас жалеет об этом. Воссоединение немцев в одном государстве было исторической неизбежностью. Однако, пойдя на этот шаг, русские рассчитывали, что в Европе наступит новая эпоха, эпоха сотрудничества и взаимопонимания. Этим надеждам, увы, не суждено было сбыться. Обещания не расширять НАТО в восточном направлении были успешно «забыты» теми, на чью честность рассчитывали в Москве. В альянс приняты не только Польша, Чехия, Венгрия и Румынии, но балтийские страны, на очереди – Украина и Грузия. Наши оппоненты решили на полную катушку воспользоваться «податливостью» политических элит этих стран и пока что не желают прислушиваться к инициативам Дмитрия Медведева, предлагающего создать справедливую систему международной безопасности, которая бы обеспечивала интересы всех участников, а не создавала бы привилигированные условиях одним за счет других. На этом фоне неудивительно, что даже мирное сотрудничество России и Германии в энергетической сфере постоянно тестируется на предмет возможного «антиевропейского заговора» – причем, что характерно, в немецких же СМИ! Вопрос об «общеевропейском доме» также решается весьма своеобразно – России все чаще дают понять, что ей там не место, причем такая политика проводится и в отношении простых граждан, которые уже много лет ждут смягчения визового режима со стороны стран ЕС. «Железный занавес», демонтаж которого отмечается сейчас в Берлине, получается, никуда и не делся и теперь успешно превращается в фильтр, «отбраковывающий» нежелательных русских. Александр Рублев
Баян. А блокаду Западного Берлина Англия и США организовали? Без позволения Москвы, никакой стены бы в Берлине никогда не было. Без позволения Москвы, по бегущим в Западный Берлин бы никто не стрелял. Никакого мало мальски заметного сопротивления нацистам в Германии не было. Огромное число функционеров НСДАП, низшего и среднего звена преспокойно перетекло в СЕПГ, так что если чем-то уж и объяснять "особый" менталитет, членов последней, то разве что их предыдущим членством в первой. Ко времени падения Берлинской стены, уже не было коммунистических режимов в Польше и Венгрии. Летом 1989 года, венгры демонтировали все загародительные и поражающие устройства на венгеро-австрийской границе. Эффект был наверное неожиданный для всех: восточные немцы, имевшие возможность довольно свободно перемещаться по соцстранам Центральной Европы, стали в массовом порядке переходить на австрийскую территорию. Далее их путь лежал в ФРГ, где им автоматом давали западногерманское гражданство и все социальные блага положенные гражданам этой страны. Ежедневно, этим путем, на Запад уходило порядка тысячи человек. Народ голосовал ногами за государство рабочих и крестьян на немецкой земле. Следует так же отметить, что в абсолютном большинстве это были молодые и активные люди. Очень часто уходили целыми семьями с детьми. Венгры, сами только что избавившиеся от коммунизма, просто не вмешивались в этот процесс. Для страны с 17 млн. населения, столь интенсивный исход самой экономически активной части населения просто не мог пройти без экономических последствий. Про репутацию уже и говорить не приходится. Руководство ГДР стало предпринимать меры по ограничению возможности своих граждан выезжать в Венгрию. Но так или иначе, тогда десятки тысяч восточных немцев покинули таким образом свою страну. Чуть позже произошли еще два знаменательных эпизода. Несколько сот восточных немцев проникли на территорию посольства ФРГ в Праге, и заявили, что не покинут его, пока им не дадут возможность выехать в ФРГ. После многодневных переговоров между представителями ФРГ и ГДР была достигнута договоренность, что эти люди на специальном поезде будут вывезены в Западную Германию. Поскольку людей было много, а вокзал не очень далеко, было решено, что до вокзала все пройдут просто пешком. Людей построили в колонну... дойдя до вокзала колонна увиличилась в несколько раз. Поезд был забит битком. Аналогичная ситуация, только в несколько меньшем масштабе, случилась и в Варшаве. Все это, естественно, не могло, не вызвать кризис власти в ГДР, окончившийся падением Стены, и объединением Германии. Что мог в этой ситуации сделать СССР. Давить поляков, венгров, чехов восточных немцев танками? Учитывая, что даже продовольствием СССР обеспечить себя не мог, и зависил от поставок с Запада, позволить он себе такого явно не мог. Да и власть в стране вряд ли могла быть уверена, что отдай она подобную команду, она будет исполнена. Только что кончился Афган, и объявили, что это ошибка. Центральноевропейцы, конечно не пуштуны какие, но то, что могли оказать сопротивление тогда, в предчувствии свободы, очень вероятно. И опять на Родину солдатики в цинке... Боюсь, что в то время бОльшей части жителей СССР такое бы сильно не понравилось, со всеми вытекающими последствиями для начальства. А других методов воздействия на европейские соцстраны (или уже не соц.) у СССР тода просто не было. Виноватых в том, что потом не наступила эра сотрудничества, российскому начальству нужно искать в зеркале. И почему страны Центральной европы и Балтии должны были спрашивать у России, куда им можно вступать, а куда нет? Поляки лет пять готовили свою страну к вступлению в НАТО. Когда они слышали, что русские против, то задавали естественный вопрос: если русские озабочены так этим, пусть спросят у нас, почему мы туда хотим, и пусть попытаются договориться с нами, а не за нашими спинами, можно нам туда вступать или нет.
