Один был такой, по фамилии Куйбышев, И ещё был другой, по фамилии Уйбышев. Вряд ли сейчас многие помнят про Куйбышева, И уж совсем никто не знает про Уйбышева. А, тем не менее, этот Уйбышев Был куда умнее, чем тот самый Куйбышев. Но Куйбышев руководил Госпланом, А Уйбышев был простым наркоманом. Куйбышев произносил доклады, проникнутые особой радостью, Уйбышев всаживал в вену шприц, наполненный всякой гадостью. Уйбышев умер и валялся в вонючем подвале, А Куйбышев, как принц, три дня пролежал в Колонном зале. Теперь Куйбышев горит в аду и просит святого Иоанна: «Отправь к моим внучатам хотя бы этого наркомана. Пусть передаст, лучше курить им марихуану, Чем возглавлять что-нибудь, подобное Госплану. Но святой Иоанн на Куйбышева не обращает внимание, Он проводит время в весьма приятной компании. Многие помнят поэта Светлова, Но мало кто знает поэта Свеклова. И вот, наслаждаются общением святой Иоанн, Светлов, Свеклов и Уйбышев-наркоман. Они пьют холодный чай, едят авокадо, А Куйбышев с завистью смотрит на них из ада. Он заявляет: «Поэт Светлов занимался романтизацией гражданской войны, Героизацией всякой шпаны. Он вдохновлял агрессию против беззащитной Гренады. В общем, ясно, что в рай его брать не надо. А если уж взяли туда Светлова, То надо гнать оттуда Свеклова, Который занимался формальными экспериментами И разрушал единство между народом и интеллигентами. А если в рай берут всех подряд, То почему меня командировали в ад? И, наконец, непонятно, как это в рай попал наркоман. Выходит, у вас тут жульничество и обман. Распределение происходит по блату. Я буду жаловаться своему депутату!» Святой Иоанн, Светлов, Свеклов и Уйбышев наслаждаются авокадо, Им даже не слышно, что там Куйбышев кричит из ада. Понятно, что в рай всегда попадают поэты, А о чём они писали – важно не это. И понятно, почему в рай попал Уйбышев-наркоман, Ведь за него молился сам святой Иоанн. А Куйбышев может сколько угодно ругаться в своей Геенне, Там всегда появляется много самых различных мнений
Каракумский вопрос 1.Призыв Каракалпаки дети мои, Каракалпаки гордость моя! Вот что хочу вам сказать я, братья. Тёмные силы, чёрный барон Шлют вам угрозы со всех сторон. Будьте готовы к драке, Каракалпаки! Вновь озверелые лорды Тянут нахальные морды. Пусть убираются прочь, собаки! За каракумский вопрос Пролито много слёз, Но не оставлю вас прозябать во мраке, Каракалпаки! 2.Артиллерия Артиллерия - бог войны, И это известно каждому сопляку. Артиллерия – бог войны, И это говорю я, старший лейтенант Газдрубалов. Артиллерия - бог войны, И верблюд по имени Бактриан тащит пушку вперёд. Артиллерия – бог войны, И мы никому не позволим, никому не позволим. И это известно каждому сопляку. И это говорю я, старший лейтенант Газдрубалов. Двадцать четвёртый день мы бредём по песку По направлению к Каракумскому каналу. Песок скрипит на зубах, забивается в уши и в нос. У верблюда заплетается язык от недостатка кислорода. Но мы всё равно решим каракумский вопрос. Мы должны обеспечить счастливую жизнь каракумскому народу. Нам трудно, но иначе не может быть на войне, И это говорю я, старший лейтенант Газдрубалов. Даже верблюд Бактриан не хочет оказаться в стороне, Идёт, чтобы наказать разнообразных нахалов. Представители каракумского народа несут нам пить. Они ещё как заинтересованы в продвижении нашего фронта. Они появились далеко-далеко в тюбетейках и расшитых халатах И движутся параллельно линии горизонта. Вот монгольские астрономы Мягмарсурэн и Бямбасурэн Появляются неожиданно откуда-то из-за бархана. Они, кажется, собираются сдаться в плен. Убирайтесь, убирайтесь бездельники, просите воду у своего начальства! Фигуры Мягмарсурэна и Бямбасурэна поднимаются до небес. Они колышутся перед нами, как будто сделаны из дыма. Убирайтесь, собаки, улетайте в свой сказочный лес. Мы и так мало, что соображаем в этой пустыне. Артиллерия - бог войны, и это известно каждому сопляку. Верблюд по имени Бактриан встал на колени и дальше идти не хочет. Какие-то мелкие твари прыгают по песку, Но мы, всё равно, никому не позволим, никому не позволим
3.Старший лейтенант Газдрубалов Зачем вы убили старшего лейтенанта Газдрубалова, супостаты? Ну и что, что он пил водку и ругался матом? Ведь он шёл на помощь вашему народу. Он хотел принести вам процветание и свободу. Да, он пил водку и закусывал салом, Но он шёл водрузить знамя над Каракумским каналом. Он шёл развязывать геополитические узлы, А вы убили великого воина, козлы. Он был очень и очень большим молодцом, Он мог закусывать не только салом, но и солёным огурцом. На худой конец, он мог пить вообще без закуски. Он хотел принести вам свободу… Свободу по-русски. Свободу пить водку совершенно свободно И свободу закусывать, чем угодно. А вы убили героя из-за ерунды, Из-за какого-то сала и бороды. Зачем вы убили старшего лейтенанта Газдрубалова, идиоты? Но, нет, не убили…Вот идёт он. Да, это он, просто какое-то чудо! Так кого же убили? Выходит, верблюда? Вот, в аэропорту Шереметьево приземляется самолёт, Вот, повсюду толпится счастливый народ, Вот, появляется Правительство в полном составе, Вот, старший лейтенант Газдрубалов по ковровой дорожке идёт к бессмертной славе. И ничего страшного, что у него на правом ботинке развязался шнурок. Главное, ему удалось преподать негодяям настоящий урок. И ничего, что не получилось водрузить флаг над каналом, Главное, он преподал урок. Это само по себе немало. Немного жалко верблюда, симпатичный был зверь. Но великие победы никогда не обходятся без потерь. 4. Аму-Дарья Тишина. Нигде не видно никакого зверья. Катит по пустыне свои воды Аму-Дарья. На горизонте виднеются горы Памир. Ничего не происходит, кажется, исчез обитаемый мир. Ветер туда, сюда и обратно переносит песок. Воздух так густ, как будто это не воздух, а воздушный сок. И вот, среди этого безмолвия появляется верблюд Бактриан. Он идёт, пошатываясь, как будто немного пьян. Верблюд приникает к реке Аму-Дарье. Вкус воды горьковат, напоминает минеральную воду Перье. Но это, конечно, не может его отвратить. Он продолжает пить, пить, пить…пить. Ему абсолютно ясно, вкус – это ерунда. Он бы хотел остаться возле реки навсегда. Часа через два появляется группа людей в колпаках С винтовками образца 1912 года в руках. Впереди монгольские астрономы Мягмарсурэн и Бямбасурэн. По всей вероятности, каракалпаки взяли их в плен. Астрономы выбиваются из сил, тянут пушку вдвоём. Процессия останавливается, поскольку впереди водоём. Астрономы догадываются, что настал их последний миг. И тишину пустыни нарушает нечеловеческий крик. Один из астрономов так заорал, Что далеко-далеко вздрогнул пересохший седой Арал. Он заорал: «Да здравствует Великий народный Хурал! Да здравствует товарищ Юмжагийн Цеденбал!» Каракалпаки натягивают на уши колпаки. Даже верблюд отрывает морду от горьковатой реки. Кто-то говорит монголу: «Зачем так орал? Чтоб тебя за это Аллах покарал! Сейчас мы сколотим плот, и, если он выдержит груз, Через неделю прибудем в нашу столицу Нукус. Это великий город, там вас будут судить И по шариатским законам могут освободить, Могут побить вас палками, могут отрезать носы. Носы режут редко, очень редко, не ссы.» Бросив верблюда и пушку, все уплывают в Нукус. Верблюд продолжает пить воду, несмотря на противный вкус.
5.Астрономы Кто в пустыне безносый Грустно дымит папиросой? Это Мягмарсурэн. Кто такой же безносый Тоже дымит папиросой? Это Бямбасурэн. - Каракумы гораздо хуже, чем Гоби. Здесь люди погрязли в злобе. И это говорю я, монгольский астроном Мягмарсурэн - И это подтверждаю я, другой монгольский астроном Бямбасурэн. - Люди, злые, как псы, Взяли и отрезали нам носы. А мы никуда не совали свой нос, И нас мало интересует каракумский вопрос. Мы только хотели найти родившегося царя. Но все усилия потрачены зря. Когда на Севере вспыхнула сверхновая звезда, Товарищ Цеденбал сказал нам идти туда. Он читал какие-то книги и знал, что встарь, Когда появлялась звезда, рождался великий царь. Мы шли поклониться ему и хотели Принести Капитал к его колыбели – Три тома Маркса на монгольском языке, Но они утонули в какой-то реке. И ещё мы в подарок несли кумыс, Но он по дороге скис. Самое плохое, что с некоторых пор и, кажется, навсегда Исчезла эта замечательная звезда. Во всяком случае, мы не можем её найти И поэтому не знаем, куда идти. И вот мы остались посреди пустыни без носов, Стоим похожие на заблудившихся сов. Нам некуда идти, и, искренне говоря, Не хотим мы больше видеть никакого царя. И это говорю я, монгольский астроном Мягмарсурэн. - И с этим, кажется, согласен я тоже астроном Бямбасурэн. Осталось стоять нам безносым И грустно курить папиросы. 6.Кафе В кафе у Площади Трёх вокзалов Сидит старший лейтенант Газдрубалов. Он уже немного подшофе, Но для того он и пришёл в кафе. Он уволился из армии, что очень странно, Ведь мог стать майором, не то, что капитаном. Но вот, теперь мечтает Газдрубалов Покрыть Каракумы сетью небольших каналов, Превратить пустыню в цветущий сад, Выращивать дыни и виноград. Чувствуется, что каракумские приключения Произвели на него слишком большое впечатление. Он поднял на ноги всех бизнесменов столицы В поисках источников инвестиций. Он кричит: « Я герой России Газдрубалов. Дайте денег для прокладки оросительных каналов!» Сегодня он пригласил в кафе двух старых знакомых, Монгольских бизнесменов, бывших астрономов. Они заказали по тарелке конской колбасы, Сидят и постоянно теребят носы. С ними пришёл их новый друг, профессор Кузнецов, Ведущий специалист по трансплантации носов. Он хвалит их, что не бросили носы в песках, А крепко их сжимали в кулаках. Астрономы давно забросили поиски царя, Им этот царь теперь до фонаря. Они в Медведково открыли цех палёного вина, А на досуге переводят на монгольский Ивана Ильина. Старший лейтенант пьёт большей частью кальвадос И снова говорит про каракумский вопрос. 7.Вопрос Этот вопрос возник между прочим. Возможно, кому-то было нечего делать в Сочи. Он поначалу висел над землёй очень низко, Как маленькая изогнутая сосиска. Но постепенно вопрос стал раздуваться, Наливаться чем-то синим и тёмно-красным. Он легко вбирал в себя чьи-то слёзы, Чью-то ненависть и угрозы, Чью-то зависть, чьи-то боль и страхи… И вот, он уже раздавил какого-то дядьку в папахе. Каракумский вопрос вдруг понял, что нет на него ответа И заполнил собой всю планету. Мрачной тенью он покрыл Каракумы, Шариатский суд, Палату лордов и Думу. Он возвышается над Площадью Трёх Вокзалов, В его тени сидят два монгола и Газдрубалов. Он всюду, в Венесуэле и во Вьетнаме. Он один, огромный, над всеми нами. Не оставляет в покое ни одного человека – Каракумский вопрос – главный вопрос наступившего века. И только верблюд Бактриан не опускается до решения глупых вопросов, Пьёт воду, серьёзный, как русский поэт Ломоносов.
