Публикация из серии "жизнь в СССР", часть вторая. "Джинсовые Диссиденты" Фарцовщики, стихийно бунтовавшие против советского тоталитаризма, представляли для него не меньшую угрозу, чем опальные поэты и писатели. “Как-то я купила на всю свою стипен-дию английский сарафанчик, который проносила после этого лет шесть-семь! — с нежностью вспоминает эпоху фарцовщиков киевлянка Галина, в конце 1970-х учившаяся в Одес-се. — А джинсы и юбки фирмы Levi Strauss! Такой подарок всей жизни стоил около 130 рублей”. В те времена стипендия была лишь 40 рублей. Чтобы купить роскошные импортные шмот-ки, студенты подрабатывали, где и как могли. “Я очень благодарна фарцовщикам, — говорит Галина. — Хоть я и переплачивала немалые деньги, но было очень приятно и комфортно чувствовать, что ты ходишь в дорогих и качественных вещах”. Потребность простого советского человека в товарах, которые не производила развитая социалистическая промышленность, и дала путевку в жизнь подпольной торговой касте фарцовщиков, а также поддерживала их долгие годы, даже в период, когда войну им объявила одна из самых могущественных спецслужб мира — КГБ. Прогрессивная молодежь Большинство исследователей феномена фарцовщиков считают, что слово “фарца” имеет одесские корни. На одесском говоре “форец” — человек, который скупает товар подешевле и тут же втридорога его продает. Портовый город Одесса в советские времена славилась тем, что на Привозе мож-но было купить любую заграничную вещь из-под прилавка. Как правило, одесские фарцовщики “бомбили” “фирмачей” — матросов иностранных кораблей, заходивших в порт, и потом “скидывали” “набомбленый” товар в несколько раз дороже. Теневой бизнес фарцы в Союзе жил по своим законам и имел даже свой специфический кодированный язык, очень схожий с бандитской феней. Ремеслом фарцовки занимались разные слои населения: студенты, таксисты, спортсмены, артисты, стюардессы и даже проститутки. В общем, все, у кого была возможность приобрести дефицитные импортные или советские товары. В Киеве студенты вузов часто “бомбили” своих соучеников из союзных стран Восточной Европы — Чехии, Польши, Венгрии. У них можно было разжиться модными галстуками, длинными пальто, разукрашенными рубашками, узкими штанами, которые если и появлялись на прилавках киевских магазинов, то только под конец месяца и моментально “разме тались” все теми же местными дельцами-фарцовщиками. “Студенты КПИ, Нархоза, университета Шевченко вовсю тор- говали в общежитиях со студентами-иностранцами. Прежде всего, арабами и неграми”, — делится впечатлениями киевлянин Анатолий, который сам занимался фарцовкой музыкальных инструментов. По его словам, лидерами поставок любой техники, в том числе музыкальной, были студенты из Нигерии и Ганы. “Я фарцевал электроорганами Vermona из ГДР, которые поступали вроде как по Внешторгу, — вспоминает Анатолий. — В магазинах таких инструментов, естественно, не было. Зато при наличии знакомых на базах и складах можно было приобрести один такой орган за 1,5 тыс. рублей, а продать за 2 тыс. или 2,5 тыс. рублей”. Занятие таким бизнесом приносило студентам серьезные по тем временам доходы. Даже если речь шла о недорогой технике. Скупив по дешевке у наивных “иностранных братьев” несколько пар джинсов и перепродав их, киевский студент получал сумму, эквивалентную его годовой стипендии. Пара джинсов по тем временам у “бомбил” стоила 200 “фонарей” (рублей) — то есть равнялась среднестатистической зарплате советского гражданина. К счастью для студентов-дельцов всегда находились люди, готовые скупать старые носки и поношенное белье, лишь бы носить иностранную вещь. Также попадались “аристократы”, делавшие особые заказы — французские духи, галстуки, кассеты иностранных исполнителей. Среди таких клиентов фарцы часто фигурировали дети из обеспеченных семей, представители региональной номенклатуры. И те, и другие при наличии доступа к товарам часто и сами фарцевали. Доходы от перепродажи иностранных товаров не шли ни в какое сравнение с зарплатами акаемиков или министров. “Прибыль могла достигать совершенно немыслимых размеров, — вспоми-нал известный тележурналист и сценарист Александр Ухов в своей автохронике Бомбила. — Купил у иностранца галстук за рубль, продал за сотню”. Фарцовщики делились на профессионалов, которые занимались этим бизнесом постоянно, и любителей, изредка продававших вещи, привезенные из загранпоездок. Последние приносили вещи в “комиксы” (комиссионные магазины) — излюблен-ные места “бомбил”. “Мой родственник привозил из Индии очень дешевую одежду: рубашки, платья, обувь, — рассказывал судья Дмитрий Макаров. — По его просьбе я понес эти вещи в комиссионный магазин. В приемном пункте две девушки лениво принимали на комиссию поношенные вещи от пожилых людей и моментально оживились, увидев товар. Одна из них тут же отвела меня в сторону и предложила выкупить у меня сразу все вещи. В общей сложности я получил около 700 рублей (пять моих зарплат). В Индии же все это было куплено на рынке за 15 долларов. Доллар тогда официально стоил около 90 копеек”. Короли бомбил Самые большие деньги были в обороте у валютных фарцовщиков. Особое внимание бомбилы валюты уделяли сети магазинов Березка (в Киеве — Каштан). В этих магазинах все товары продавались за иностранную валюту, большинство посетителей таких заведений составляли иностранцы. Торговля валютой на черном рынке была прибыльным делом, учитывая те ограничения, кото-рые власти налагали на денежный обмен. Туристы, въезжаю-щие в СССР, должны были менять валюту по официальному курсу, в то время как бомбилы предлагали цену в пятьшесть раз выше. Частыми клиентами бомбил валютчиков были и советские граждане, которых к этому подталкивало само государство. По советским законам, при поездке за границу разрешалось менять не более 30 рублей по курсу от 40 до 60 копеек за доллар в разные годы. Таких денег явно не хватало для приобретения за рубежом модных вещей и магнитофонов, и потому советские туристы, наплевав на “облико морале”, охотно отдавали валютчикам по 5 рублей за “грин”. Фарцовщики валютой работали по тщательно разработанной схеме. “В начале 1960-х годов московский черный рынок мало чем отличался от валютных толкучек арабского Востока”, — вспоминал руководитель отдела Второго главного управления КГБ Сергей Федосеев, занимавшийся “валютчиками”. По его словам, у них существовала своя иерархия: бегунки, перекупщики, хранители товара, связные, телохранители, посредники и купцы. Видимая часть черного рынка — это осаждавшие иностранцев фарцовщики и бегунки. Посредники же, оставаясь в тени, создавали личную вспомогательную сеть из 20-30 бегунков и замыкались на “купцов”. Так называли теневых акул черного рынка, обладавших значительным капиталом. Писатель Василий Аксенов в одном из своих романов называл фарцовщиков изгоями монолитного советского коллектива, отважными стихийными бунтарями против тоталитарности. И все таки в стране рабочих и крестьян не было места для бунтарей, с ними система всегда безжалостно боролась. Фарцовщики, в первую очередь валютные, исключением не стали. ПОРТОВЫЕ БОМБИЛЫ: Поиск иностранных шмоток начинался с обработки прибывавших в СССР иностранцев. Истоки советской фарцы — в одесском морском порту КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ: Основу клиентуры фарцовщиков составляли советские граждане, которых не устраивала продукция социалистической промышленности
Угроза социализму Откопала “топор войны” с джинсовыми бунтарями партийная номенклатура. Началось все с встречи главного идеолога партии Михаила Суслова с французским публицистом Альбертом Канном в 1959-м году. Иностранный гость пожаловался Суслову, что на улицах Москвы его постоянно донимали какие-то люди с предложением продать валюту. Это был удар “под дых”. Ведь на мировой политической арене советский народ должен был выступать как оплот “всепобеждающего” социалистического строя с апатичным отношением к каким бы то ни было личностным материальным благам. Реакция партийной верхушки последовала незамедлительно. Буквально через месяц валютными фарцовщиками занялся КГБ, получив полный карт-бланш на использование всевозможных приемов и рычагов, имеющихся в арсенале управления. Но прижать “бомбил” сразу не удалось — их конспирация была на должном уровне. Заработанные за день “грины” (доллары) и “жоржики” (фунты стерлинги) “бегунки” отдавали своим “шефам”. Получив валюту, “шеф” звонил по заранее оговоренному номеру телефона, где (как в фильме Место встре-чи изменить нельзя) ничего не подозревающая старушка — “божий одуванчик” записывала место и время встречи. Затем “божьему одуванчику” звонила некая, например, Аня и получала полный список назначенных встреч. Который она в свою очередь передавала человеку, замыкающему эту це-почку — “купцу”. Пытаясь разобраться в хитросплетениях системы, кагэбисты долгое время лишь хватали по верхушкам. За год работы были арестованы тысячи контрабандистов и фарцовщиков, изъяты миллионы в рублях и иностранной валюте, но не попалась ни одна крупная “рыбешка”, способная приблизить ведомство к поставленной задаче. Однако сотрудники КГБ все же смогли установить имена и фамилии многих “королей” валютной фарцы и установить за ними слежку. Самыми заметными из них были московские “бомбилы” Ян Рокотов (Косой), Владислав Файбишенко и Дмитрий Яковлев. Этим дельцам удалось даже наладить связи с сотрудниками иностранных посольств, которые поставляли им валюту. Косой также был близок с учившимися в военных академиях арабскими офицерами, снабжавших его золотыми монетами в больших количествах. Осенью 1960 года “комитетчикам” в течение короткого времени удалось задержать всех этих фарцовщиков с поличным. Арест получил всесоюзный резонанс. При обыске у них нашли золотые монеты общим весом 12 кг, большое количество иностранной валюты и другие ценности. По подсчетам следователей, за все время деятельности троицы ее общий оборот составил более чем 20 млн “фонарей”, имевших хождение до 1961 года, или 2 млн новых “фонарей”. Кровавая расправа Согласно тогдашнему законодательству, главным “бомбилам” Союза светили небольшие сроки (до восьми лет) с конфискацией имущества. Но на этом дело не закончилось. Под давлением Никиты Хрущева в 1961 году существенно ужесточили закон, согласно кото-рому валютчики, заработавшие более 100 тыс. рублей, подвергались высшей мере наказания. На изменение закона повлиял знаменитый “кухонный спор” между Хрущевым и вице-президентом США Ричардом Никсоном, состоявшийся в 1959 году. В ходе дискуссии главы двух государств доказывали друг дру гу преимущества своего государственного строя, и Никсон указал Хрущеву на большое количество всевозможных спекулянтов, фарцовщиков и валютчиков в СССР. Советского лидера это так разозлило, что он немедленно велел правоохранительным органам представить ему отчет о реальном положении дел. “Как только речь зашла о валютных махинациях Косого, Хрущева словно подменили”, — вспоминал Федосеев, который докладывал “дорогому Никите Сергеевичу” о результатах расследования. Генсеку объяснили, что действующее законодательство дает право приговорить их к пяти-шести годам тюремного заключения. Согласно новому закону, срок наказания за нарушение правил о валютных операциях и контрабандную деятельность увеличен до 15 лет. Но поскольку указ был принят после того, как Рокотов и Файбишенко оказались под арестом, применить к ним такую меру наказания было нельзя — в соответствии с общеприня- той в мире юридической практикой закон обратной силы не имеет. Нарушение этой практики неизбежно вызвало бы негативную реакцию за рубежом, что было бы особенно неприятно на фоне наступившего потепления в отношениях СССР с Западом. “Доводы, которые казались нам достаточно убедительными, вызвали у Хрущева прилив гнева”, — пишет Федосеев. Помня о неприятном “кухонном разговоре” с Никсоном, Хрущев настоял на проведении нового разбирательства, и в результате валютчикам вопреки всем юридическим принципам дали по 15 лет. И даже такой приговор не удовлетворил разгневанного генсека. “Да за такое самих судей судить надо!” — кричал Никита Сергеевич, по воспоминаниям очевидцев, размахивая газетой с заметкой о состоявшемся суде. Масла в огонь подлило также письмо рабочих ленинградского завода Металлист, требовавших решительно покончить с “этими тунеядцами”. В июле 1961 года по требованию Хрущева Президиум Верховного совета СССР принял новый указ, устанавливающий смертную казнь за ряд экономических пре- ступлений, совершенных “в особо крупных размерах”. После этого было проведено еще одно разбирательство, и заседавший неполных два дня суд приговорил Рокотова, Файбишенко и Яковлева к исключительной мере уголовного наказания. Вскоре троих “бомбил” расстреляли. Фарца навсегда Однако даже эта показательная расправа не помогла Хрущеву покончить с фарцовщиками. В эпоху брежневского застоя и в последнее десятилетие существования СССР фарца переживала настоящий расцвет. “В восьмидесятых, когда путь в мир из СССР был уже немного приоткрыт, я поехал в Канаду, где купил очень навороченный на тот момент синтезатор Korg M1, — вспоминает киевский музыкальный фарцовщик Анатолий. — На этом чуде техники я работал в ресторанах, после чего ко мне начали ходить целые экскурсии! Предлагали просто-таки шальные деньги за это добро”. В тот же период началось нашествие поляков, с которыми наши люди очень охотно торговали ради последующей фарцовки. “Мы часто ездили в круизы по Днепру до Одессы, куда прибывали поляки со своими сумками, набитыми всевозможными вещами, — рассказывает Анатолий. — После удачного торгового дня они ходили в одесские рестораны и напивались до упаду. А потом ехали в Киев и скупали все золото. Или же зачастую совершали бартер — золото или драгоценности на тряпки и обувь”. В свою очередь советские граждане толпами ездили в Польшу с целью приобрести “фирму”, которую можно было выгодно “скинуть” на Родине. Некоторые стали регулярными “челноками”, освоив прибыльные маршруты в Болгарию, Германию, Турцию, Китай. После развала Советского Союза именно из среды фарцовщиков вышли первые отечественные миллионеры. Некоторые из них были так или иначе связаны с криминалитетом. Но, по мнению российского исследователя Павла Романова, это не относится к большинству людей, которые промышляли мелкими спекуляциями и “челночеством”. “ Ф а р ц о в щ и к и были всегда, не только в советские времена, — констатирует киевлянка Галина, заставшая расцвет фарцы в Одессе, будучи студенткой. — Просто сейчас они называются по-другому — бизнесмены”. ПРИСТЫЖЕННЫЙ СОЦИАЛИЗМ: После знаменитого “кухонного спора” между Никсоном и Хрущевым, советский генсек объявил фарцовщикам настоящую войну Главный идеолог партии Михаил Суслов был первым из номенклатуры, кто обратил внимание на распоясавшихся фарцовщиков Одесса оставалась столицей фарцы даже в эпоху перестройки — в конце 1980-х сюда хлынули польские перекупщики
Ни фига. Если человек ехал на три месяца по приглашению, то он имел право поменять, ЕМНИП, 400 рублей по курсу за 60 копеек за доллар. То есть типа из расчета 200 рублей за месяц. Если человек в 80-е годы уезжал за границу на совсем (по браку), то он имел право поменять 90 рублей по тому же курсу.
mif... При этом знаменитом "кухонном дебате' не было и слова сказано о фарцовщиках. Запись, в том числе видео, можно найти в Инете!! Но что да было сказано, Н.С.Хрущевым, следующее... При этом заявляет, что этит дебаты опубликуют в советской прессе, а американцам откажут в такой привилегии, так как в США - цензура.:rolleyes: PS1. конечно же, в СССР эти дебаты не были опубликованы, а в США вышли на первых полосах газет. PS2. в Инете запись можно найти под названием kitchen debate. Это одна из ссылок: http://www3.sympatico.ca/robsab/debate.html
святая правда! Мы, уезжавшие на ПМЖ, получили разрешение поменять 90 рублей на человека. Мой брат, приехавший к нам в гости в США в 80м году, на 2 месяца, получил разрешение поменять около 400 с чем то рублей (около $600). На которые напокупал столько барахла, что по приезду домой, в Иркутск, получил около 6000(шесть тысяч) рублей. Новая машина...
Виноват, разве они не спорили возле стиральной машины о достоинствах своих политико-государственных систем?) Спекулянты и фарцовщики являлись ответвлением от "чистых" советских товарно-денежных отношений.
